Совок-9

Я даже боюсь думать, сколько понадобится комплексных, встречных и прочих ревизий и экспертиз, чтобы оценить ущерб и сумму неправедно нажитых жульём доходов. Но думаю, что никто в прокуратуре, в отличие от меня, особо одарённого лейтенанта, не станет в одиночку биться головой о стену спирто-водочной преступности. Наверняка уже завтра или, край послезавтра, приказом городского, а, скорее всего, областного прокурора будет создана группа. Вот и пусть они коллективно продолжают начатое мной, воняющее алкоголем дело. Совместно с матёрыми «старшаками» из числа вальяжных областных «колбасников». Что-то мне подсказывает, что вряд ли оперативное сопровождение уголовного дела доверят обосравшемуся городскому ОБХСС. Поскольку одним из фигурантов среди прочих обвиняемых и подозреваемых по данному расследованию проходит замнач городских бэхов. А именно, майор милиции Борис Евгеньевич Никитин. И мне, в свою очередь, чтобы спихнуть это проблемное, и резонансное уголовное дело прокурорским товарищам, вполне хватит того же самого обстоятельства. Обстоятельства по фамилии Никитин. Очень неудобного и постыдного для многих должностных лиц. Но зато неоспоримо доказывающего, что среди участников преступной группы присутствует высокопоставленный сотрудник УВД. Впрочем, для передачи дела прокурорским, высокая должность мента совсем необязательна.

Я даже не удивлюсь, если в группу включат кого-то из оперов соседних областных управлений БХСС. И, как вишенку на торт, двух-трех старших оперов из ГУБХСС МВД СССР наверняка тоже пришлют. Для, так называемого, оказания практической помощи. Слишком уж дурно пахнет этот криминальный кунштюк из-за участия в нём майора Никитина. Могу ошибаться, но начальнику отдела БХСС города сейчас бы самое время заболеть чем-то смертельно-неизлечимым и уйти через ВВК в народное хозяйство. Всё равно, на своём месте он уже не усидит. И это еще в лучшем случае.

Часа два я занимался тем, что проверял все бумаги, которые наработал, на предмет косяков. Когда бочка с дерьмом опрокинется на вентилятор, скандал начнёт распространяться со скоростью лесного пожара. И поначалу самым удобным мальчиком для битья буду я. Поэтому, прошерстив достаточно уже толстую подшивку дела, принял решение передопросить Вязовскина. Собрав всё нужное в портфель, я покинул кабинет.

В ИВС я приехал за час до выхода баландёров в продолы. Дышать тюремным духом не хотелось и я принял решение оставить Алёшу без пайки. Поэтому заказывать камеру для допроса я тоже не стал.

Решив не разочаровывать клиента и изменить меру пресечения Алексею на подписку о невыезде, я забрал его из узилища. Нетрадиционный кладовщик радовался, как ребёнок, когда мы входили за громыхающие электрическими замками стальные двери ИВС.

— Если честно, я думал, что вы меня обманете! — расчувствовавшись и всхлипнув, признался в своих сомнениях Алёша Мордухаевич, — Сергей Егорович, вы же меня отпустите домой? — глазами только что накормленной бездомной собаки заглядывал мне в лицо Вязовскин.

— Отпущу! — поморщившись, ответил я ему, не сомневаясь практически, что вскорости парня снова закроют.

Обязательно до суда закроют. Слишком уж тяжелая статья по ЛВЗ вырисовывается. И, соответственно, новому следаку надо будет являть своему руководству беспощадную и непримиримую строгость к жуликам. По отношению ко всем без исключения расхитителям соцсобственности. А с учетом того, что дело в течение суток станет громким и дурно пахнущим, то ни о какой гуманности речи идти не будет.

— Заедем сейчас в райотдел, я тебя еще раз начистовую допрошу и ты пойдёшь домой! — не раскрывая его дальнейших печальных перспектив, пообещал я Вязовскину.

Алексей попытался надавить на жалость и сослаться на то, что всё уже мне рассказал. С тем, чтобы я его сразу отпустил к маминым пирожкам. Но я был неумолим и через полчаса мы уже сидели в моём кабинете. Я заполнял протокол, расставляя в нём нужные мне акценты, исходя из мелких, но всё же вновь открывшихся обстоятельств. А Мордухаев сын поглощал мои скудные запасы подсохших пряников. Запивая их уже второй кружкой дефицитного индийского чая.

— Ознакомься и распишись! — придвинул я ему лист протокола, — Не торопись, читай внимательно и всё как следует запоминай! — повысил я голос, заметив, что вороватый кладовщик без должного внимания бегает глазами по тексту.

— Давай-ка, друг мой Алёша, по второму кругу! — решил я не рисковать, — И читай не так, как пономарь, а с чувством, с толком и с расстановкой! — блеснул я знанием школьной программы. — Не дай бог, тебе потом что-нибудь в своих наветах перепутать!

Прослушав монотонное изложение содержимого протокола, я вложил его в корки дела и набрал на диске телефона внутренний номер начальника следствия.

Данилин был предельно немногословен. Говорил он со мной так, будто в любую секунду ожидал какого-то подвоха. Он неохотно согласился принять меня через двадцать минут.