Совок-9

Надежду вселяло лишь то, что сообразительности и здравомыслия Никитину было не занимать. Он даже порывался конспектировать мою лекцию с изложением самых необходимых прикладных истин. Но, нарвавшись на мою непечатною, хоть и устную реакцию, прекратил фиксацию засекреченных знаний. Потом, по моему настоятельному требованию он вышел и отпустил на свободный выпас свою любимую. Такую, непозволительно яркую, в его положении женщину.

— Нет, машину ты назад не получишь! — удивляясь бэховской инфантильности, жестко отбрил я Никитина, — Мало того, что она пижонского пожарного цвета, так на ней еще и госномера присутствуют, если ты забыл! Думаешь, что на эти номера уже завтра «сторожок» не выставят? Я, так и быть, окажу тебе услугу и спрячу твою тачку! Надёжно спрячу! Её нигде не обнаружат и поэтому будут поначалу думать, что ты на ней в бега подался. Какое-то время на этом финте выиграть можно. Но ты особо не расслабляйся, потом тебя всё равно обложат!

Поправив ремень брюк, я наткнулся на изъятый у «колбасника» ПМ. Вытащив его из-за пояса, я с интересом взглянул на разоруженного обэхээсника.

— Откуда оружие? — на всякий случай полюбопытствовал я, особо не надеясь на искренний ответ. И зря.

— Из оружейки! — нимало не смутившись и без какой-либо виноватости в голосе, ответил этот сказочный «колбасный» долб#ёб. Н-да…

Глава 18

— Майор, ты в своём уме? — отщелкнув магазин, дважды передёрнул я затвор ПээМа, — Тебя же из-за этого ствола, сразу во всесоюзный розыск объявят! Без каких-либо раздумий и вариантов! Даже не сомневайся! Сразу!

Заместитель начальника городского ОБХСС еще больше нахохлился. Он смотрел на меня так, будто бы это не он дебил. Будто это я, путём изощрённого коварства и обмана, получил в оружейке УВД его табельный ствол и незаметно вложил ему в руку.

— Из-за кило железа во всесоюзный розыск? — недоверчво ухмыльнулся мне экономический защитник родины, — У него цена-то всего тридцать один рубль! Сумма по своему размеру незначительная, далеко до полтинника. Спишут! А в розыск меня так и так объявят! Твоими стараниями, Корнеев, между прочим, объявят! — на и без того неприветливом лице бэха существенно прибавилось недоброжелательности.

У меня вдруг появилось нехорошее, но очень острое и почти непреодолимое желание.

Мне захотелось громко заматериться и от всей души, хорошенько развернувшись, ударить по лицу старшего по званию. Или, сначала ударить, а потом долго и не жалея срамных слов, выплёскивать на него все свои запасы нецензурных ругательств. Все, без исключения. Которые за мои обе жизни накопились в моей бедовой и многократно контуженной голове.

Понятно, что у каждой милицейской службы преобладают свои специфичные рефлексы на различные криминальные события. Как и те же свои, только им ведомые, представления о прекрасном. Понятно так же, что сотрудников ОБХСС практически никогда не привлекают к розыску и к задержаниям вооруженных преступников. Но, черт возьми! Ориентировки, приказы и прочую информацию до них доводят регулярно, как и до всех остальных ментов. Каждый четверг и в прочие скоромные, не учебные дни. И не может быть такого, чтобы Борис Евгеньевич ни разу не сталкивался с объявлением всесоюзного кипиша, когда какой-нибудь солдатик с оружием самовольно уходил с поста в народ через дырку в заборе. Уходил он где-то под Владивостоком, а тревога и усиление объявлялись по всему Союзу. От Кушки до Прибалтики и Бреста.

— Пока всё тихо и ты всё еще не поражен в правах, срочно езжай в своё УВД и сдавай ствол в оружейную комнату! — стараясь держать себя в руках, процедил я сквозь зубы, — Тебе пистолет никаких преимуществ не даст, а вот проблем ты с ним отхватишь полные штаны! По ориентировкам ты будешь проходить, как вооруженный и особо опасный! Соответственно, сначала тебя при задержании завалят, а только потом будут кричать «Руки вверх!».

Заметив, как в глазах Никитина прибавилось рассудительной грусти, я протянул ему его табельный килограмм вороненого металла ценой в тридцать один рубль. На малозначительность которой он совсем недавно так безосновательно уповал. Он не стал загонять магазин обратно в рукоятку пистолета. К моему умилению бэх просто засунул их порознь в правый и в левый карманы брюк. Меня это немного успокоило. Хотя такое неуважительное и по-женски гражданское отношение к оружию, покоробило.

— Корнеев, ты же мне обещал совет, как лучше и правильнее в бега уйти! — дотошный майор всё никак не хотел меня отпускать из своего гаража, — Ну, чтобы не прихватили меня, что и как делать нужно? Когда и куда уходить? Научи, лейтенант, пожалуйста, это же по твоей части! Расскажи, как ты сам на моём месте поступил бы?

Но выдав уже инструктаж по упрощенному регламенту, я с нескрываемым сомнением посмотрел на Никитина. Колючих и пытливых глаз он не отвёл, всем своим видом давая понять, что готов внимать и учиться, невзирая на существенную разницу в возрасте, и званиях.