«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года

При приближении фронта к Алпатову, Макар Семенович получил распоряжение увести из совхоза скот. Когда грузили тетю Люсю с тремя детьми, Толику было 8 лет, Геночке 5 лет, а Павлику всего год, Макар Семенович услышал из толпы возмущенные крики, что вот своих грузит, а остальных под немца оставляют. Очень разная судьба могла ожидать оставшихся в оккупации рядовых совхозников и оставшуюся в оккупации семью коммуниста, директора совхоза. Дядя Марк понимал это, но люди в страхе перед врагом, ни с чем не хотели считаться: погибать – так вместе, в куче не так жутко, и перекрыли дорогу. Молча, скинул Макар Семенович все свои вещи, и тетя Люся осталась с детьми в совхозе. На совхозе фронт и остановился, так что тетя Люся оказалась на нейтральной полосе. С нашей стороны через них били наши «Катюши», а со стороны немцев били «Ванюши» – так немцы, в противопоставление нашим катюшам, называли свои восьми ствольные минометы. Жители из домов перебрались в землянки. То наши, то немцы пытаются делать вылазки на нейтральную территорию. В одну из таких вылазок немецкий танк шел прямо на землянку тети Люси. Из землянки выскочил Генка – белокурый, чуть-чуть курчавый пятилетний ангелочек – и танк остановился. Остановился, отошел и прошел мимо. Немцы предположили, что землянки могут быть солдатские, и для проверки пустили танк. В ужасе из землянок выскакивали дети и землянки остались. Немцы, узнав от ненавистника, кто такая тетя Люся, ее забрали в предположении, что ее муж – коммунист партизанит. Сидящий вместе с ней под стражей какой-то старик всю ночь бубнил, что их утром расстреляют.

Утром тетя Люся в доказательство того, что ее муж не партизанит, показала письмо от Макара Семеновича из-под Махачкалы о том, что скот он благополучно пригнал в Дагестан. Помогло так же свидетельство работника совхоза, которого немцы назначили старостой, что Бич действительно погнал стадо из совхоза, а не прячется в лесу. И немецкий офицер отпустили мать к совсем маленьким детям. Тетя Люся рассказывала, что этот староста многим помог, за что потом подвергся жестокой каре с нашей стороны. Мирные отношения между местными жителями и немцами считались пособничеством немцам.

Отряд, в который входила Зоя Космодемьянская, был послан за линию фронта, чтобы микро-диверсиями (поджог конюшни) заставить немцев проявить жестокость по отношению к жителям, в надежде, что это вызовет активизацию партизанской войны.

Недавно я услышал рассказ жительницы оккупированной немцами Бельгии.

Немцы в Бельгии чувствовали себя вполне комфортно, как будто никакой войны нет. Какие-то там гетто – так это где-то за стенами домов, за пределами ближайших улиц, за околицей. Характерный штрих: как воспитанные военные, немцы, войдя в ресторан, оружие оставляли на вешалке. Мы попытались разрушить эту идиллию, наш агент застрелил немецкого офицера, и был сразу вывезен в Москву. Немцы в ответ взяли 10 совершенно невинных людей в заложники, и объявили, что они будут расстреляны, если не объявится «террорист». Мы надеялись, что расстрел вызовет взаимную ненависть и ослабление немецкого тыла.

Достижению этой цели помешала жена нашего офицера. Она ценой своей жизни спасла жизнь десяти невинных людей, доказав немцам, зная подробности операции, что это она её совершила. А сколько из-за провала этой задачи дополнительно погибло людей на нашем фронте? Из-за того, что немецкая армия не стала, благодаря этой операции, хотя бы на чуть-чуть, хотя бы на самую малость слабее.

«Земля должна гореть под ногами у оккупантов».

Тетя Люся рассказывает как при отступлении немцев, когда вокруг еще рвались снаряды, она увидела, что по полю к ним идет Макар Семенович. Тетя Люся подумала, что это ей кажется, – мерещится, как мираж – настолько это было невероятно: «Ма… ро… чек» – гора свалилась с её плеч: своим появлением, своей жизнью он все заботы брал на себя. Семья воссоединилась. Макара Семеновича назначили директором Дагестанского совхоза Аксай.

Когда освободили Белоруссию, и о тете Яне мы узнали.

В первые дни войны нам не удавалось навязать немцам позиционные бои. Немцы, концентрируя удары, расчленяли нашу армию на части, и собранная у границы армия должна была бежать, чтобы не попасть в окружение.

Позже появилась художественная литература, критикующая наше фронтовое командование за то, что оно растерялось и не наносило фланговых ударов по вклинивающимся немецким языкам, дезорганизуя немецкие тылы, что замедлило бы немецкий марш-бросок. Ну, это фантазии все понимающих литераторов. Практика войны показала, что окружения недопустимы, и надо всеми силами стараться не допустить окружения. Командование стремилось иметь эти части в своем распоряжении и сохранить сплошной фронт. Руководство страной к бывшим в окружении относилось с подозрением, а уж бывших в плену, вообще, считало, чуть ли не предателями.