«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года

Началось строительство государства далекого от коммунистической теории, предрекающей всеобщую сознательность трудящихся. Началось строительство нового государственного устройства, основанного только на ДИКТАТОРСКОЙ ВОЛЕ и РАЗУМЕ руководителей. Это была директивная плановая экономика, полностью отвергающая стихию. Вновь пришлось отказаться от всеобщего избирательного права и такой химеры как «парламент» с непременной оппозицией, которая могла помешать воплощению мечты, – оппозиция в принципе не допускалась, а для борьбы с контрреволюцией в дополнение к милиции (аналогу полиции) была создана Чрезвычайная комиссия – ЧК (аналог жандармерии). Для сохранения очага Всемирной Пролетарской революции, пришлось вернуться к формированию армии по призыву, правда, на первых порах по территориальному принципу.

Реализация коммунистической мечты об отмирании государства с переходом к обществу самоуправления откладывалась.

«По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу) …ко всем видам деятельности меньшевиков, с.-р. и т.п.; найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией в ее борьбе с нами (подкуп печати и агентов, подготовка войны т.п.)». Указывал Вождь пролетариата 15.05.22.

Начало Великого Эксперимента

Гражданская война закончилась. Началось обустройство страны. Страна победившего пролетариата не могла оставаться Империей, бывшие колонии автоматически становились свободными, и перед руководителями революции встал вопрос, как обратиться с бывшими колониями, где Красной Армией к руководству были приведены местные большевики, чтобы сохранить единство. В дискуссии победило предложение Ленина организовать Союз этих колоний с Россией, как Союз Социалистических республик, а поскольку руководители этих республик были членами единой Большевистской партии, то единство было обеспечено. Теперь разрешалось по всей империи на основе плановой экономики преодолевать вековую отсталость любыми путями, убирая с дороги мусор, который мог помешать движению. Целый пароход нагрузили философами, творчество которых не служило делу пролетарской революции, и вывезли их, как мусор, за границу. Сейчас тот период истории современная именитая интеллигенция воспринимает с лютой ненавистью. Я бы сказал: «классовой».

Недавно мне попались у Гиппиус в стихах времен революции строчки со словами о «вонючих» солдатах. «Ах, ты паразитка, подумал я, – ты же питаешься хлебом, который вырастил этот крестьянин и плещешься в ванне, которая сделана этим рабочим». Вот таких вонючих гнид, действительно, надо вычёсывать густым гребешком – для таких, как Гиппиус место было в эмиграции. Оценивая революцию, она думала о своем рухнувшем благополучии. Отвратно, когда ПОЭТ думает не о благополучии народа, а о благополучии своем. Одной строчкой она зачеркнула все свои стихи. Ну, зачем она это сделала, оставалась бы на нейтральной полоске лирики. «А на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты».

И вспомнился мне из фильма «Дни Турбиных» романс, где про душистые гроздья акаций, соловьев и про то «какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда». Этот романс мне безмерно нравится, я прямо физически чувствую это обаяние молодости и беззаботности, и вдруг голод, продовольственные карточки, холод, буржуйки и трудовая повинность («сопротивляющихся расстреливать»). Неприятие было естественным, но это были обыкновенные люди из прослойки между теми, ради кого творилась революция, и теми, против кого творилась революция. Их жизнь определяли будни, и они не способны были встать над этими буднями, а это были будни, когда перемалывалась вся Россия, и они попали между жерновами. Мне те молодые люди близки, как родные. Они – это мы, только мы уже не прослойка. Поэту же ниспослан дар божий, он является каналом – проводником духовности в народ, он не имеет права опускаться до уровня оценки процессов творчества народа по своим мимолетным будням.