«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

«Юра был мальчишка, как мальчишка, – рассказывает Валентина Михайловна. Лет в пять они с другом Сашей Лашеным пошли в рощицу недалеко от нашего дома – они там часто гуляли. Пошли на Елшанку. Это была речушка, протекающая через эту рощицу. Речушка протекала по городку и служила сточной канавой. Вдоль неё густо разрослись лопухи репейника, и они в эти репейники забрались. Репейник уже отцвел, и его репьи цеплялись за все, что их трогало. На Юре были широко распространенные тогда штаны с начесом. Постепенно на штаны нацепилось столько репья, что двигаться стало невозможно, и он, как в бронированной кольчуге еле добрался домой.

Другой случай был посерьезней. Юра уже учился в школе. 8-го марта он, как обычно пошел гулять на ту же Елшанку, а мы встречали гостей, – продолжает рассказ Валентина Михайловна, – примерно через час Юра является домой весь насквозь мокрый и рассказывает, что они с Сашей и Васей пробовали лед на Елшанке, и он провалился. Друзья, как ни старались, вытащить его не могли – Юра был еще в пальто. На счастье через мосток проходил военный, вытащил мальчишку, отжал пальто и велел быстро бежать домой: «Пусть отец даст тебе водочки». Юра сказал, что его спас «папаха», видно военный был в папахе, т.е. чином не ниже полковника».

Дети подрастали, пора было думать о том, как выбраться из деревни в город для продолжения их образования. Леониду Васильевичу предложили место преподавателя на военной кафедре Уфимского авиационного института, где он стал работать начальником цикла по самолетам и двигателям в звании подполковника.

Валентина Михайловна до пенсии работала у мужа на кафедре «учебным мастером» – на самом деле научилась печатать на машинке методички, вела документацию.

Леонид Васильевич ушел на пенсию в 1990 году в звании полковника.

Юра после окончания Куйбышевского авиационного института решил пойти по стопам отца и пошел в армию. Работал в воинской части на базе стратегических бомбардировщиков, но служба в армии не пришлась ему по душе, и он вышел в отставку. В Уфе устроился мастером на Уфимском моторостроительном заводе.

Свадьбу Юры с Таней сыграли 11 декабря 1993 года у Дорошевых дома. Сват Леонид Васильевич встречал нас на Жигулях. Стол был обильный, ни что не напоминало шоковый развал экономики.

На свадьбе были все сестры Леонида Васильевича: старшая Люба, средняя Лена, младшая Нина и брат Виктор, которые приехали с Орска.

От нас были мы с Ритой, Егор со Светой, Лида с Димкой из Саратова и Таня Васильева из Москвы.

Молодежь была представлена друзьями Юры.

Еще срослись две веточки двух древ, и на плечи Юры легла приятная забота зарабатывать деньги, чтобы новое семейное древо жизни росло на плодородной почве.

23 января 1996 года Юра с Таней наградили своих родителей внучкой, а Матрену Михайловну правнучкой Валентиной Юрьевной Дорошевой.

В 97 году все многочисленное семейство Леонида Васильевича – Юра, Таня, Валя и сам Леонид Васильевич с Валентиной Михайловной приезжали в Орск показаться матери и навестить братьев и сестер.

Потомки мордовского колхозника обустроились.

Люба работала хирургом. У нее дочь Инна и внучка Катенька.

Виктор летчик, служивший на севере Дальнего Востока: Хатанга, Магадан. От Магадана их самолет арендовала Англия, и он летал в Африке. Ко времени Юриной свадьбы вышел на пенсию и поселился в Орске. У него сын и дочь от первого брака на Украине, и от второго брака сын Антон – журналист в Москве.

Лена – рабочая. У Лены дочь Ирина – медик – и два внука – Иван и Михаил.

Нина – рабочая.

У Валентины Михайловны средний брат Виктор, которого мать тащила в корыте, пока немец не взял его на руки, стал инженером-электриком. У него есть внук Сашенька.

Младший брат Николай пошел по стопам отца: окончил ФЗУ и стал машинистом. У него внук Антон.

Мертвая Волга

После Таниной свадьбы я вернулся на работу.

За пределами свадебного стола развал экономики продолжался.

Раньше над Волгой стоял непрерывный, не раздражающий слух, приглушенный далекий гул двигателей. В пределах слышимости где-то шел или пассажирский теплоход, или самоходка, или буксир толкал баржи. Теперь над Волгой стояла мертвая тишина. Такая тишина приличествует небольшой речушке, а неработающая Волга стала и впрямь казаться мертвой.

Контора «Стекломонтаж» приходила в упадок. В 93-м отключили свет – платить за электричество было нечем. Писал и читал я теперь при свете керосиновой лампы, которой нас снабдила контора, и свечек, которые я приносил для себя, чтобы было светлее читать и писать. Мне нравилось писать при свече – электричество меня связывало с городской суетой, а при свече приходило полное ощущение отшельника. Еще бы гусиное перо.