Современная австралийская новелла (сборник)

— И конечно, именно тогда, когда я не смогла поехать. — Подруга погасила сигарету, вжав ее в пепельницу, закурила другую, но не протянула своей пачки Валери. — Могу сказать точно: сколько месяцев я не пропускала ни одного воскресного вечера в клубе, и вот в первый же раз, когда меня не было, вы устроили шумный шорох под звездами. — Она отпила немного пива. — После ленча Тед отправился за своей мамашей. Корова старая. Притащила в подарок мешочек лимонов со своего дерева. Расщедрилась. Ах да, и в придачу — кексы собственного приготовления. С тех пор как умер старик, она только и делает, что печет кексы, довольно-таки неважнецкие. Демонстрирует их, словно это королевские регалии. Она отпила еще пива. — Нет, нет, к чаю она не останется, ни в коем случае… Никакими силами ее не удержишь, чертову куклу. А сама проторчала почти до одиннадцати, черт ее возьми. По-моему, она все это заранее придумала — специально, чтобы не дать нам поехать в клуб.

— Ты скажи, а! — посочувствовала ей Валери.

Ленивое жаркое утро вливалось из сада в дом, и вместе с ним через открытые окна и дверь проникал шум соседних дворов, шум предместья, запах нагретой травы и едва уловимое волнующее дуновение бриза. Несмотря на царивший в кухне хаос, видно было, что все здесь нарядное, радующее глаз, этакий дорогой стандарт с картинки из журнала «Дом и сад». Женщины сидели возле холодильника.

— Лейон был? — как бы невзначай спросила подруга.

— А как же. — Валери оторвалась от созерцания золотого, облитого пивным светом мира, в который совсем было погрузилась, и лениво повернула голову. Позволила себе наконец опустить веки. — Он мужчина что надо. Мы с ним… Ну, танцев пять-шесть протанцевали. Дай-ка закурить, подружка.

— А Джо не сердится?

— О чем Джо не ведает, о том не горюет, — изрекла Валери.

Она закурила, отхлебнула пива, потом:

Слушай, а здорово, верно? «О чем Джо не ведает, о том не горюет», а? Людям деньги платят за то, что они придумывают такие вот штуки для телевидения.

— Ну, пошли им, — предложила подруга, — И все же на твоем месте я не была бы так уверена, что Джо ничего не заподозрил.

— Да он был косой и косел все больше.

— Ну… Всегда найдется добрая душа, которая постарается его на этот счет просветить. Тебе надо быть осторожной.

— Осторожной надо было быть пять месяцев назад, — сказала Валери. Она легонько провела ладонью по выпуклости, оттопыривающей передние полы грязноватого красного халата, и сделала выразительную гримасу: все, мол, ничего не попишешь.

— Да неужели?.. — Подруга подалась к ней, рот У нее приоткрылся, и сигарета упала на колени, рассыпавшись дождем искр. — Вот проклятье! Неужели… от него? От Лейона?

— Пошевели ты своими дурацкими мозгами. Мы с ним ни разу особенно далеко не заходили, не то что… — Валери с силой выдохнула дым прямо на тлеющий кончик сигареты, и он разгорелся вовсю. — Кстати, не потому, что я не хотела этого, если на то пошло, — добавила она с вызовом. — Слушай, мне всего двадцать семь. Хочется как-то развлечься. Три вечера в неделю Джо проводит со своей проклятущей шайкой, по воскресеньям возит меня в клуб и надирается там. Через ночь наваливается на меня и ждет, что я тут же прямо-таки взовьюсь ракетой. Так почему бы мне не потанцевать со стоящим мужчиной? И… не пойти дальше, если мне того хочется?

— Господи, да о чем тут говорить, — сочувственно подхватила подруга. — И они еще удивляются, почему мы поддерживаем это самое Женское освобождение.[12]

— Он мне заплатит за это. — И Валери погладила округлившийся живот, словно породистого щенка, — Через месяц-другой, поближе к делу, начну будить его часа в два ночи и орать, будто меня режут, — пусть покупает цветной телевизор. Хочет второго ребенка, так надо и мне от этого что-нибудь иметь.

— Да… Но ты и будешь иметь — ребенка, — отважилась возразить подруга.

— А я и первого-то не хотела. — Сказав это, Валери вдруг спохватилась: повернула голову к двери, ведущей в столовую, и, повысив голос, позвала: — Чарлин! Детка, что ты делаешь? — Она помолчала немного, ожидая ответа, потом попросила подругу: — Вынь еще пива, будь ангелом.

— А тебе разве можно? — подруга подняла брови и кивком показала на располневшую талию Валери, а сама тем временем уже отодвигала стул, чтобы встать.

— Хм, скажите на милость! Что же он думает, я теперь монашкой заделаюсь? Ну, давай, на дорожку.

Подруга уже успела вынуть из холодильника банку пива. Поставила ее на стол, открыла, наполнила оба стакана.

— Чарлин! — снова позвала Валери. — А, вот и ты.

Маленькая девочка показалась в дверях и вопросительно посмотрела сперва на мать, потом на ее подругу. Она была еще в пижаме, из-под синего халатика виднелись домашние туфли. Узкая в кости, лицо ясное, милое, такие же, как у матери, карие глаза и светлые, цвета меда, волосы. Девочка все смотрела на сидящих за столом женщин — так сосредоточенно, будто прислушивалась к чему-то.

— Да, мамочка!

— Ты что там делаешь? Что-то уж больно ты притихла, черт подери.

— Тетю жду.

Валери с шумом втянула воздух, поджала губы. Девочка глядела на нее с молчаливой серьезностью.