Современная финская новелла

— Болит? — спросил на обходе врач отделения. Рантанен кивнул. — Так и должно быть, — сказал врач, — боль — хороший признак, и болеть будет еще долго. Боль — признак жизни, — сказал врач и ободряюще улыбнулся, потом он протянул историю болезни сестре, повернулся и вышел, бросив на ходу какую-то шутку, на которую тут же накинулись сестры и проглотили ее, словно чайки рыбьи потроха. Рантанену было не смешно. Он и раньше встречал людей, которые говорили «до свидания» и «прощайте» еще прежде, чем входили в комнату. Его левая рука, ключица, грудь, поясница и ягодицы затвердели и от внутреннего кровотечения и скопления жидкости и чего-то там еще потеряли чувствительность. Доктор не назвал ему своего имени. Имя Рантанена он спросил, а своего не назвал. Когда человек лежит один и не помнит, что с ним случилось, или не желает помнить, такие вещи его беспокоят, думал Рантанен. Вспоминать было больно. Потом снова кто-то пришел и дал ему напиться. Время от времени Рантанен проваливался в забытье, потом снова приходил в себя. Среди множества загадок одна особенно сильно поражала его: накануне вечером он был сильно пьян, а между тем похмелья у него нет, несмотря на боль его не рвет и голова не болит… Он снова и снова мысленно возвращался к этой проблеме, но постепенно в чаще ошеломляющих вопросительных знаков, вставших перед ним, эта загадка стала лишь незначительной мелочью.

Очнувшись в очередной раз, Рантанен увидел в палате двоих мужчин в белых халатах, один из них был высокий и худой. Повернув голову, Рантанен обнаружил, что второй был тоже худой и высокий.

Первый держал в руках ручку и блокнот. Рантанен попытался приподняться.

— Не беспокойтесь, — сказал один. — Лежите спокойно. Говорить можете?

Рантанен кивнул.

— Можете рассказать своими словами, что с вами вчера произошло?

— Но мне ничего не объяснили… Обет молчания, вы же понимаете, — сказал Рантанен.

— Вы связаны обетом молчания? — удивился второй. Первый сделал пометку в блокноте.

— Не я, а вы.

— Конечно, — согласился мужчина. — Но по долгу службы я обязан задавать вопросы. Итак, что же произошло вчера вечером?

— Но вы должны это знать. Мне сделали операцию.

— Это мы знаем, — сказал первый. — Но почему вас оперировали?

— Вот вы и скажите. Скажите. Вы же врач.

— Я не врач. Мы из полиции. Просто нам дали эти халаты.

«Вот, значит, как», — подумал Рантанен. Полицейские снова попросили его рассказать все своими словами. Он сказал, что не помнит подробностей. Они настаивали, что важны именно подробности. В палату вошла сестра, она сменила в капельнице опустевшую бутыль. Полицейские молча наблюдали за ее движениями. Рантанен смотрел на руки женщины, возившиеся с капельницей. Ногти были коротко острижены и покрыты плотным слоем бесцветного лака. Когда женщина вышла, полицейские снова принялись за свое. Теперь Рантанен уже стал отличать их друг от друга. У одного из них был пробор, у другого — шрам на верхней губе. Пробор спросил:

— Ну, так что же произошло вчера вечером до того, как вас привезли?

Рантанен закрыл глаза и долго молчал. Полицейские решили, что он вспоминает, и приготовились ждать, а это они умели. Но в конце концов Губа со шрамом перелистал свои заметки и сделал новую попытку:

— Вас привезли сюда в четыре часа утра, и вы истекали кровью от колотых ран, так?

— Да?

— Так тут написано. Это правда?

— Я не знаю, — пожаловался Рантанен.

— Кто это сделал? — настаивал полицейский.

— Кто меня привез?

— Нет, кто вас ранил?

— Кого из них вы имеете в виду?

— Так их было несколько?

— По крайней мере пятеро.

— Пятеро кого?

— Пятеро неизвестных. Здоровые и страшные.

— И кто из них вас ударил?

— Все.

— В самом деле? — вежливо удивился полицейский. — Тем не менее, на спине у вас только одна колотая рана. Правда, глубокая.

— Аккуратная работа, — пробормотал Рантанен. Потом он добавил, что не требует возмещения ущерба. Второй полицейский сделал пометку в своих бумажках. Рантанен сказал, что не намерен обращаться в суд. Старший по виду полицейский объяснил, что речь идет не о его обращении в суд, а о конкретном преступлении и в соответствии с тем, что уже известно, будет составлено обвинение. Рантанен поинтересовался, что именно известно. Полицейский на вопрос не ответил, а подчеркнул, как важно своевременно выяснить все, что может повлиять на ход расследования. Рантанен просто обязан им помочь. С другой стороны, попытка ввести следствие в заблуждение карается законом.

— Я не могу отвечать за свои слова, — сказал Рантанен. — Вы же видите, в каком я состоянии.

— Расскажите только то, что помните. Что-то же вы, конечно, помните, — потерял терпение второй полицейский. Но Рантанен молча закатил глаза. В своей жизни ему довелось побывать на допросах, и здание городского суда ему было знакомо, да и осужден он был. Теперь дело другое. А другое ли?

— Я ведь жертва, — заговорил Рантанен. — Меня не должны ни в чем обвинять.

— Еще никого ни в чем не обвиняли, — сказал полицейский. — Мы только хотим разобраться.

— Что касается вас, то есть сведения о нанесении побоев и угрозах, что противозаконно.