Современная финская новелла

Сенья ходила на танцы. Принарядившись, она незаметно исчезала из дома. Изба стояла в сосняке, росшем на песчанике. Пройдя километра полтора по большаку, Сенья сворачивала на укатанную телегами дорожку, которая и приводила ее к дому, где устраивались танцы. Раньте здесь кто-то жил, во дворе стояли и хлев, и конюшня, но потом дом продали общине. У крыльца соревновались ребята — прыгали в длину, кто дальше. Кто на сколько прыгнул, отмечал худенький, невысокий парнишка.

Какой-то парень по имени Эйно уже так набрался, что, разбежавшись, плюхнулся на колени, что очень рассмешило парнишку. На улице было полно комаров, и Сенья пошла в избу. Она не знала почти никого. Потом пришел Мартти со своим баяном, и танцы начались.

Сенью то и дело приглашал Тапио из Йонала. Это был коренастый крепыш ростом чуть выше Сеньи. Смеясь, он глядел ей прямо в лицо своими желто-карими глазами с белесыми ресницами, а кожа на щеках и лбу у него собиралась многочисленными складками. Вдвоем они выходили освежиться на воздух, а после танцев Тапио пошел провожать Сенью.

Сенья ходила на танцы каждую субботу, и каждый раз Тапио провожал ее.

— Слушай, Сенья, а Тапио-то видный парень, — заметил как-то Ееро.

— Что это ты, Сенья, вечно сонная какая-то? — спросил Ойва. — Неужели ты всегда была такой?

— А может, тебе за Тапио выйти? — сказала Айла.

На улице пекло солнце, они собирались в поле.

— Не такой уж он из себя и видный, зато у него характер хороший, — ответила Сенья и втянула голову в плечи, словно опасаясь, что кто-нибудь плеснет ей за шиворот воды.

Потом, когда они вернулись домой и сидели за столом, Айла, взглянув в окно, сказала:

— Ох, и развелось нынче мужиков, вон опять кто-то идет.

Сенья подбежала к окну. Вглядевшись, она отвернулась и, потупив взор, произнесла:

— Если Тапио не мне достанется, никто больше не нужен.

— Чего это ты? — спросил Ойва. — У тебя ж до сих пор никого не было.

Но вот откуда-то вернулась прежняя зазноба Тапио, и в следующую субботу Тапио, хотя и танцевал с Сеньей, и разговаривал с ней, но больше внимания уделял все-таки другой, прежней, и возвращалась Сенья вместе со всеми. Собиралась гроза. Сенья пустилась бежать, остальные шли шагом. Она поднялась на чердак, разделась и натянула на голову одеяло. На душе было тоскливо. Она лежала под одеялом с открытыми глазами и думала о том, как все быстро кончилось и она осталась одна. Она высунулась из-под одеяла, увидела матицы, доски с торчащими гвоздями, разную рухлядь, сложенную по углам. Было темно. Сенья повернулась к окну. Ей показалось, что мир стал другим. Сверкали молнии, сначала далеко, потом близко гремел гром. Она даже не зажмурилась, когда небо прочертила длинная ослепительная молния. Начался ливень, и над головой дробно и мерно застучало по крыше. Она снова нырнула под одеяло, съежилась, свернулась калачиком. Молнии было видно даже через одеяло. Снаружи грохотало и гремело, трещали деревья, журчала вода, стекая с крыши на землю.

Утром на деревянном ларе зазвонил будильник. В носу щекотало, кожу покалывало. Уже совсем рассвело. Сенья сняла с гвоздя и натянула рабочее платье. Выглянув в окно, она увидела, что трава, деревья и крыши залиты солнцем. Тихое утро зеленело листвой. И Сенья подумала о том, что вчера вечером Тапио все-таки и танцевал, и разговаривал с ней. Настроение стало получше. У нее было такое чувство, что Тапио по-прежнему немножко принадлежит и ей. Сенья спустилась вниз. Она подоила коров и разбудила Ееро, чтобы тот отвел их на выгон.

Днем Сенья заметила на дороге какого-то человека и подошла поближе к окну.

— Кто это? — спросил Ойва.

— Да так, никто, — ответила Сенья и запела:

Про жизнь свою несчастную
Я песню вам спою,
Терзает горе горькое
Младую грудь мою.
Иду, трава неласкова,
Куда от горя денешься?

Немного помолчав, она снова запела:

Ах, это все разлучница,
Она дорожку перешли.

3

Вот и сенокос. Вечером в субботу Сенья ходила на танцы. Несколько раз ее приглашал Хейкки Тананен, а она поглядывала на Тапио. Провожал ее Хейкки Тананен.

Как-то ночью хозяин проснулся от стука в окно. Он вышел на веранду и спросил: «Кто там?»

— Сын Тананена, сын Тананена, — прошептал Хейкки.

Хозяин велел ему идти домой.

На следующий день все кругом шептались:

— Сын Тананена, сын Тананена…

К дню Йаакко, 25 июля, с сеном почти управились. Неубранными остались только стожки на том берегу, где километрах в двух от дома арендовали покосные луга.

Сенья боялась переходить реку по узкому висячему мосту, поэтому она, Ойва, Ееро, Айла и Лийса утром перебрались через реку на лодке. Сенья сидела на дне, а Ееро раскачивал лодку.

Лето кончалось. Они сгребали сено возле старого сарая. Земля здесь была плохая. Кое-где по жнивью рос мох. Было холодно, ветрено и уныло. К вечеру все сено убрали в сарай и отправились домой. Сенья шагала впереди всех.

— Давайте-ка заставим Сенью перейти мост, — предложил Ееро.