Современная политическая философия

В отличие от бескомпромиссных нон-консеквенциалистов мы не обязаны утверждать, что эти права неприкосновенны, какими бы ни были последствия для всего общества. Если оплата долга каким-то образом приведёт к ядерной катастрофе, то очевидно, что долг отдавать не следует. Но мы можем сказать, что есть долг выплачивать долги и выполнять договоры который имеет самостоятельный вес и должен рассматриваться наряду с моральным весом блага для общества в целом. Возникшие в прошлом права отдельных людей предваряют или ограничивают утилитарное стремление к максимизации общего блага. Предотвращение катастрофического уменьшения общего блага есть хорошее основание для того, чтобы использовать деньги другим образом, но сам факт, что уплата долга не увеличивает благо максимально, не есть хорошее основание. Не платить долг просто потому, что это не увеличивает полезность максимальным образом, означает игнорировать особую природу обязательств но отношению к кредитору.

Эта идея так прочно сидит в нашем моральном сознании, что многие утилитаристы пытаются дать утилитарное истолкование той значимости, которую мы приписываем обещаниям. Они указывают на многие побочные эффекты нарушения обещаний. Например, если кто-то иной, чем кредитор, может использовать деньги лучшим образом, то кредитор будет чувствовать негодование из-за того, что его лишили обещанного блага, а это — вред настолько большой, что перевешивает увеличение полезности, достигнутое передачей денег кому-то другому (см. [Hare 1971: 134]). Но это ставит всё с ног на голову. Мы не думаем, что нарушение обещаний плохо потому, что вызывает чувство негодования. Нет, нарушение обещаний вызывает чувство негодования потому, что это плохо (ср. [Williams 1973: 143]). Другой тактический ход аргументации утилитаристов состоит в указании на то, что обещания порождают ожидания, от которых люди зависят. Более того, невыплата долга поставит под угрозу желание кредитора давать в долг в будущем и таким образом будет подрывать важный социальный институт. Так что утилитаристы отвечают, что выплата долгов с большей вероятностью будет максимизировать полезность, чем мы можем вначале подумать (см. [Sartorius 1969: 79-80]).

Возможно, это действительно так, но проблемы не решает. Всё-таки подразумевается, что, например, когда «вы наняли мальчика скосить траву у вас на газоне, и он, закончив работу, просит об оплате, вы должны заплатить ему обещанное только, если не можете найти лучшего использования вашим деньгам» [Sartorius 1969: 79]. Мышление П-агента, хотя и более сложное, чем вначале можно подумать, всё-таки неспособно признать какое-либо особое взаимоотношение между работодателем и рабочим или кредитором и должником. Некоторые утилитаристы готовы принять это. Рсльф Сарториус, например, утверждает, что если обычные факторы не гарантируют того, что выплата максимизирует полезность, т.е. если мальчик «не станет слишком громко распространяться о моём нарушении обещания и, по-видимому, сохранит доверие к человечеству в целом, и любая сумма, которую я могу ему дать, действительно принесёт больше пользы, если я пожертвую её ЮНИСЕФ, то из этого следует на основании утилитаризма действий вывод, что я должен дать деньги ЮНИСЕФ. Но разве это и в самом деле абсурдно?» [Sartorius 1969:80]. Да, это абсурдно. Абсурден здесь не обязательно вывод, но тот факт, что выполнение мальчиком работы или что я действительно обещал ему деньги вообще не играет никакой роли при принятии решения. Обратим внимание на то, что упоминаемые Сарториусом последствия были бы теми же самыми, даже если бы мальчик не скосил газон, но просто (ошибочно) полагал бы, что он это сделал, или ошибочно считал бы, что я обещал ему эти деньги. Тот факт, что мальчик на самом деле скосил газон или что я обещал ему деньги, ничего не значит для Г1-агента. Потому что ничто из того, что мы можем сделать или сказать, не может создать особых моральных взаимоотношений между нами, таких, при которых мои обязательства перед ним больше, чем мои обязанности перед другими. Что бы мальчик ни сделал, что бы я ни сказал, он никогда не может иметь больше притязаний в отношении моих действий, чем кто угодно другой.

С нашей повседневной точки зрения обещание создаёт особые обязанности между двумя людьми. Однако П-агент расценивает обещания и договоры не как особые нравственные связи с одним лицом, но просто как добавление новых факторов при калькуляции общей полезности. Повседневная тэчка зрения заключается в том, что я должен отдавать долги независимо от того, увеличивает ли это полезность. П-агент утверждает, что я должен заплатить долг потому, что это максимизирует полезность. Мальчик не может иметь ко мне больше претензий, чем другие люди, просто вероятно то, что он выиграет больше, чем они, если дать ему деньги, поэтому заплатить ему и есть наилучший способ выполнить мои утилитарные обязательства.