Современная политическая философия

мало возможностей выбора жизненного пути, мало шансов действовать исходя из того, кто он или кем хочет быть. Поэтому в его жизни будет мало места для того, что мы ассоциируем с самой идеей «линии жизни». Всё это будет погребено под вопросом о том, какие каузальные рычаги оптимальны.

Чтобы вести собственную жизнь, у меня должно быть пространство, в котором я свободен формировать свои привязанности и обязательства, включая те виды договоров и обещаний, которые рассматривались выше. То, что людям не позволяют создавать особые обязательства перед другими, есть только часть более широкой проблемы — что людям не позволяют ставить и преследэвать свои цели. Проблема во всех этих случаях сосредоточена в исходной посылке П-агента о том, что каждый человек имеет равное право на получение выгоды от всех его (П-агента) действий.

Подрывает ли наша интуиция в пользу значимых привязанностей идею о том, что мораль заботится о последствиях? Нет, ибо наша интуитивная приверженност ь общей идее конссквенциализма никогда не подразумевала, что наши действия будут последовательно и беспристрастно определяться предпочтениями других, что наши особые отношения и проекты будут отброшены. Это слишком грубая интерпретация нашей веры в консеквенциализм.

б. Неправомерные предпочтения

Вторая проблема утилитаризма как процедуры принятия решений связана с его требованием не о том, чтобы каждый человек был при этом одинаково значим, но о том, чтобы каждый источник полезности (например. каждый еид предпочтений) имел равный вес. Рассмотрим для примера расовую дискриминацию в обществе, в основном состоящем из белых. Государственная политика в области здравоохранения может предусматривать строительство одной больницы на каждые 100 тыс. человек, невзирая на их расу. Но некоторые белые предпочитают, чтобы негры не имели того же уровня медицинского обслуживания, и когда проведены вычисления полезности, оказывается, что полезность максимизируется при лишении негров рапного доступа к медицинскому обслуживанию (или школьному образованию и т.д.). А что если самый вид известных гомосексуалистов глубоко оскорбляет гетеросексуальное большинство? Возможно, полезность будет максимизирована, если открытые гомосексуалисты будут публично наказаны и брошены в тюрьму. Как насчёт алкоголика или бродяги, у которого нет друзей, который отвратителен многим и раздражает всех, выпрашивая деньги и засоряя общественные парки? Возможно, полезность была бы максимизирована, если бы мы тихо задержали таких людей и убили бы их, чтобы они больше не мозолили глаза и не растрачивали наши ресурсы в тюрьме.

Некоторые из этих предпочтений, конечно, не являются основанными на полной информации, так что удовлетворение их на самом деле не принесло бы какой-либо пользы (предположив, что мы отказались от грубо гедонистического понимания полезности). Но желание лишить других прав не всегда является информационно обоснованным и, даже с точки зрения наилучшего понимания полезности, может быть подлинным источником пользы для некоторых людей. Как формулирует это Ролз, такие предпочтения «неразумны» с точки зрения справедливости, но не обязательно «иррациональны» с точки зрения пользы индивида (Rawls 1980: 528-5301. Если принимать в расчёт этот вид полезности, то он может привести к дискриминации непопулярных меньшинств.

Наша повседневная нравственность говорит нам, что такие предпочтения несправедливы и не должны учитываться. То, что расисты хотят, чтобы с какой-то группой обращались плохо, не является основанием для предоставления ей худшего медицинского обслуживания. Предпочтение расистов неправомерно, так что, сколько бы полезности ни возникло от его удовлетворения, оно не имеет морального веса. Некто может желать, чтобы негры не поселялись в его микрорайоне нс потому, что активно нс любит негров — ему может быть в каком-то смысле всё равно, — но потому, что другие не любят негров и в связи с этим цена на жильё в микрорайоне упадёт. Такое предпочтение в отличие от расистского нс является основанным на предрассудках. Но оно всё-таки является неправомерным, поскольку требует, чтобы нечто было незаконно отнято у негров. Во всех этих случаях полезность максимизируется из-за дискриминации, но только вследствие предпочтений благ, незаконно отнятых у других. Предпочтения такого типа, т.е. предпочтения, направленные на то, что правомерно принадлежит другим, имеют мало веса в наших обычных моральных представлениях.