Современная политическая философия

жизни. Поэтому капиталистические свободы необходимы для сохранения наших гражданских и политических свобод (см. [Науек 1960: 121; Gray 1986а: 62-68; 1986Б: 180-185]). Но это обоснование рыночной свободы тоже должно зависеть от обстоятельств, ибо история не демонстрирует неизменной связи между капитализмом и гражданскими свободами. Страны с неограниченным, в сущности, капитализмом иногда имеют плохую историю с точки зрения прав человека (например, военные диктатуры в капиталистических Чили и Аргентине, маккартизм в Соединённых Штатах), в то время как страны с широкомасштабным «государством всеобщего благосостояния» иногда характеризуются отличными достижениями в плане гражданских и политических прав (например, Швеция).

Поэтому эти два оправдания свободного рынка являются условными. Более важно то, что они являются инструментальными обоснованиями свободного рынка. Они говорят нам, что рыночные свободы являются средством для обеспечения максимальной полезности, или защиты политических и гражданских свобод. С точки зрения этих подходов мы не отдаём предпочтение свободному рынку потому, что люди имеют права на собственность. Напротив, мы даём людям права собственности как способ увеличения полезности или стабилизации демократии, и если бы могли способствовать полезности или стабильности каким-то другим путём, мы могли бы вполне обоснованно ограничить права собственности.

Либертарианство отличается от других правых теорий своим утверждением о том, что налогообложение с целью перераспределения по своей сути является злом, нарушением прав людей². Люди имеют право сво-

•' Особенно важно отличать либертарианцев от «неоконсерваторов», даже несмотря на то, что и те, и другие были частью движения за свободный рынок при Тэтчер и Рейгане и поэтому иногда сваливаются в кучу под общим названием «новые правые». Как мы увидим, либертарианство отстаивает свою приверженность рынку, апеллируя к более широкому понятию личной свободы — праву каждого индивида свободно решать, как использовать свои силы и владения в соответствии с тем, на что они пригодны. Поэтому либертарианцы выступают за либерализацию законов о гомосексуализме, разводе, абортах, н это есть продолжение их защиты свободного рынка. Неоконсерваторы же «в основном заинтересованы в реставрации традиционных ценностей... укреплении патриотизма и семьи, проведении сильной националистической или антикоммунистической внешней политики и восстановлении уважения к власти».а всё это может потребовать ограничений на «нсодобряемые стили жизни» (см. [Briltan 1988: 213]). Неоконсерватор одобряет рыночные силы «больше из-за вводимой ими дисциплины, чем Лободы. Он или она может рассматривать государство благосостояния, либеральную мораль и ‘‘неадекватные’* военные расходы или боевую готовность как различные примеры излишнего потворства своим желаниям, которое, как полагают неоконсерваторы, подрывает жизненные силы Запада. Поэтому, с либертаристской точки зрения, неоконсерваторы являются «“новыми спартанцами", и шовинистическая внешняя н моралистическая социальная политика Рейгана и Тэтчер противоположны их приверженности личной свободе» ((Briltan 1988: 240-242]; ср. [Сагсу 1984)).