Современная румынская пьеса

А д в о к а т е с с а. Зависть определяется степенью внутреннего развития. Ну, скажем, отчего бы мне не гордиться, что мой товарищ по работе занимает пост, который соответствует ее способностям?

В е д у щ а я. Вас раздражают шаблоны?

А д в о к а т е с с а. Раздражают, но я решительно с ними борюсь.

В е д у щ а я. Вы не возражаете, если мы позовем Владимира?

А д в о к а т е с с а. Почему же нет? Владик! Владик! С малых лет я испытывала страсть к чтению. Куда бы я ни ходила, я брала с собой книгу, и мама говорила: «Не иначе, как мать-настоятельница из тебя получится». Так уж она выражалась, поскольку выросла в условиях буржуазно-дворянского общества и имела низкий уровень развития.

Входит  В л а д и м и р.

В е д у щ а я. Владимир, я хотела бы знать твое мнение. Ты хочешь стать похожим на маму?

В л а д и м и р. В каком-то смысле — да, в каком-то — нет. Ты не обижайся, мама…

В е д у щ а я. Ну а в каком же смысле — нет?..

В л а д и м и р. Мне трудно подобрать слова.

В е д у щ а я. Попробуй.

В л а д и м и р. Я бы хотел… знаете, вот они говорят, что их поколение достигло… И тем самым постоянно вроде нас упрекают, что мы мало чего достигли. Но у нас своя гордость…

В е д у щ а я. Чем же вы гордитесь?

В л а д и м и р. Тем, что верим, живем будущим! Надеждой!

А д в о к а т е с с а. Не знаю, в чем вы можете нас упрекнуть?

В е д у щ а я. И все же, если хочешь стать Нижинским…

В л а д и м и р. Я уже сказал, Нижинским я стать не хочу…

В е д у щ а я. Да, ты сказал, но я не поняла. Ты же танцовщик. Кого еще тебе ставить в пример, как не знаменитого танцовщика. Разве не так?

В л а д и м и р. Не так!

В е д у щ а я. Так на кого же ты хочешь быть похожим?

В л а д и м и р. На себя. Быть самим собой.

В е д у щ а я. А тебе не кажется, что это очень трудно?

В л а д и м и р. Трудно! Ну и что?! Ну и что?!

ЭПИЗОД СЕМНАДЦАТЫЙ

Снова в студии.

В е д у щ и й. Я отлично помню. Это было двадцатого февраля.

В е д у щ а я. И я отлично помню. Да, это было двадцатого февраля.

В е д у щ и й. У тебя был билет на скорый, который отправлялся в двадцать один час, и я тебя просил, умолял на коленях не уезжать.

В е д у щ а я. Я должна была уехать. Должна.

В е д у щ и й. Нет, не должна. В этот день я хоронил отца.

В е д у щ а я. Мне пришла телеграмма от заведующей складом!

В е д у щ и й. А мне пришла телеграмма от господа бога! От судьбы, с которой я не умел бороться. Меня никто этому не научил. Когда все кончилось, когда все разошлись, я побежал к тебе, потому что почувствовал вдруг себя беззащитным. А ты бросила меня одного. И вот пожалуйста, я тоже, как в мелодраме, прихожу через много лет, чтобы спросить тебя, чтобы потребовать от тебя ответа: почему ты бросила меня одного?

В е д у щ а я. Ну конечно, я помню. Ты прав, это было двадцатого февраля. У меня был билет на скорый, отправляющийся в двадцать один час… Эта женщина дала мне телеграмму… Когда я прибыла на место, управляющий мне сказал: «Я ее уже уволил». Эта женщина потеряла кусок хлеба из-за меня, а у нее было пятеро детей, пятеро детей и муж без ног, в коляске, потому что он упал со столба. Пойми! Я делала интервью с этой женщиной. Я ее снимала. Я обещала ей, что с ней ничего не случится. Даже наоборот. Пойми меня, ведь я тебя понимаю. Он не просто был твоим отцом. Он был единственным человеком, которого ты любил.

В е д у щ и й. Нет, я и тебя любил, а ты…

В е д у щ а я. Нет… я… будто я не знаю, какая я? Будто не знаю, что никто… никто меня не любил… и ты тоже. (Плачет.)

В е д у щ и й. Я тебя любил…

В е д у щ а я. Я ведь тоже женщина, слабая женщина, женщина, как все остальные. Когда я прихожу домой и остаюсь одна… Независимая и одинокая… равноправная и одинокая… мне тоже хочется, чтобы рядом был человек, мужчина, который бы меня любил. (Рыдает.)

В е д у щ и й. Но я тебя любил…

В е д у щ а я. Который бы мне помогал, который бы не бросал меня одну. Мне надоело быть одной. Независимой и одинокой. Я больше не могу! Мне надоело любить тебя издали… Мне надоела эта передача. Я сыта по горло. «Вперед! В передовые!» Я больше не могу. Выкручивайся сам как знаешь. Сам заканчивай передачу. Я больше не могу. (Она как потерянная. Готова уйти.)

В е д у щ и й (останавливает ее). Ты должна! Мы должны!

Т у ц и. Теряем студию. Теряем тракт.

В е д у щ и й. Дорогая моя, любимая, надо! Для нашей истории, для маленькой нашей истории, слышишь?.. Сейчас нет времени! Сейчас нет места! Тракт!

ЭПИЗОД ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

Т у ц и. «Вперед! В передовые!» «Женщина — председательница сельсовета». Восьмой ролик. Фонограмма!

Выходят  в е д у щ а я  и  п р е д с е д а т е л ь  с е л ь с о в е т а, она ведет за руль велосипед.