Современная венгерская пьеса

Ф е р е н ц  К о в а ч. Не знаю… Я только что пришел домой… работал… деньги нужны, чтоб семье жить… чтобы хлебом были сыты… И Ферко… Не знаю, что будет… заражение крови, говорят… заражение крови… его привезли с хутора уже больным… Зачем я только его отдал? За что ж у нас такая горькая доля? Сделайте одолжение, придите… Сделайте, пожалуйста, что-нибудь, господин учитель.

У ч и т е л ь (настороженно). Где служил Ферко, у кого?

Ф е р е н ц  К о в а ч. У Хорватов… я отдал его в пастухи… Гусей пасти — чтоб ему же одежку справить… Придите, пожалуйста… сделайте хоть что-нибудь…

У ч и т е л ь (медлит, затем, словно решившись на что-то, идет к двери). Пошли!

Ф е р е н ц  К о в а ч (идет вслед за ним). Пожалуйста, сделайте что-нибудь… Вы ведь всегда говорили, что Ферко в люди выйдет… Прошу вас…

Оба выходят.

Некоторое время сцена пуста.

Явление девятнадцатое

Б а л о г н е.

Входит  Б а л о г н е, прибирает в комнате. Спустя какое-то время тишина нарушается неясным шумом голосов. Вначале ничего невозможно понять, но, по мере приближения шума, можно разобрать голос, женщины, истерично выкрикивающей: «Где мой муж? Ой, сыночек мой… Ферко…» За дверью сильный шум. Балогне спешит к дверям, но в это время входят люди.

Явление двадцатое

Б а л о г н е, К о в а ч н е, Т а в а с и н е, Ф е х е р н е, Ш а н д о р  Б а к, М и к у ш  и еще  н е с к о л ь к о  к р е с т ь я н.

Ковачне — молодая крестьянка-поденщица, неряшливо, по-домашнему одетая, волосы ее растрепаны, глаза заплаканы, весь вид говорит о том, что она провела тяжелую бессонную ночь.

К о в а ч н е. Мужа моего… нет здесь? Он сказал, что сюда пошел.

Б а л о г н е. Он был здесь и ушел. Только что ушел с господином учителем. Что с вами? Беда какая стряслась?

К о в а ч н е (плача). Ферко… сыночек мой… Его не стало… Мой умненький сыночек… Помер… Ой, боже мой, помер… Конец моему Ферко… Нет у меня больше ненаглядного сыночка… Ой, горе мне! Зачем только я отдала его проклятым негодяям? Этим мерзавцам… Они его погубили… Они убили его. Умирая, он сам мне сказал, что его жестоко били… Сам хозяин бил, эта злая гадина… Врут безбожно, будто заражение крови… Небось и доктора подкупили… Будь они прокляты! У бедняка даже последнее забирают — собственного ребенка… Зачем только я отдала его… Нет у меня больше сыночка, умненького… Загубили. Сказал бедняжка в свой смертный час… А теперь врут бесстыдно, изворачиваются… подло обманывают… Но, сколько бы эти негодяи ни врали, меня не обмануть. Придется им поплатиться. Они, душегубы, дорого заплатят за моего сыночка. Из дому мой ненаглядный ушел крепеньким, здоровым, как ягодка… Ох, горе мне. Что ж со мной будет? Где мой муженек?.. Куда же он запропастился? Куда мне податься?.. (Плачет, уткнувшись в передник.)

Крестьяне потрясены. Они молча смотрят на происходящее.

(Продолжая рыдать, вдруг срывается с места и выбегает на улицу, откуда еще некоторое время продолжают доноситься ее причитания.) Душегубы подлые… Загубили моего умненького сыночка…

Все по-прежнему молчат. Видно, что крестьяне озадачены, ошеломлены происшедшим, одна старуха, прижав к глазам край фартука, тихо всхлипывает.

Явление двадцать первое

Т е  ж е, без Ковачне.

Т а в а с и н е. Разве я не говорила? Говорила же я, что так оно и есть? Что этот живодер Хорват вернул бедного парнишку домой совсем больным.

Т е т у ш к а  Ж у ж а (всхлипывая). А ведь до чего смышленым был… мальчонка… Как прекрасно на экзаменах отвечал. И вот поди-ка, его-то и загубили.

Ф е х е р н е (страстно). Известное дело, коли бедняцкое дитя умное, его и надо загубить, а то, чего доброго, подрастет да взыщет с них за все их подлости, за все причиненное зло.

Ш а н д о р  Б а к (многозначительно). Теперь-то мне все понятно…