Современная венгерская пьеса

Б е к ш и ч. Словом, скажешь, если понадоблюсь. Проведем и взвешивание. А теперь тороплюсь к старику Бёржёку. (Идет к двери, но на пороге останавливается.) Да, кстати, вот тебе курьезный случай, происшедший у меня со стариком. Ты ведь его знаешь, не так ли? Так вот, у него хронический ревматизм, другой человек при такой запущенной болезни уж и пошевельнуться не мог бы. Ну, значит, решил я направить старика на курорт подлечиться, поскольку денег у него, как говорят, куры не клюют. Вначале он никак не поддавался на мои уговоры, он ведь страшный скряга, но в конце концов удалось его уломать, и он поехал на воды лечиться. Не прошло и нескольких дней, как вдруг вижу — вернулся. «Как же так, дядюшка Бёржёк, спрашиваю. Что ж вы так быстро вернулись?» Отвечает: «Я сделал все аккурат, как вы мне прописали, господин доктор». — «Но я же назначил вам тридцать часов купанья». — «А я столько же и искупался»… — «Но, помилуй бог, я же говорил, чтоб вы только по часу купались». — «Уж не обессудьте, господин доктор, но ведь совестно в страдную пору купаться только один час, а все остальное время ничего не делать на этом курорте». Вот какие это люди. (Смеется.) Ну, будь здоров, Пишта. (Торопливо протягивает учителю руку.)

У ч и т е л ь. Будь здоров, дядя Густи. (Провожает его, затем возвращается.) Тетя Мари! Зайдите, пожалуйста, ко мне.

Явление восьмое

У ч и т е л ь, Б а л о г н е.

Б а л о г н е (входит, вытирая руки о фартук). Что вам угодно, господин учитель?

У ч и т е л ь. Тетя Мари, сходите, пожалуйста, к Ковачам… и пригласите сюда Ковачне. Я уже посылал за ней, но ее все нет и нет.

Б а л о г н е (в замешательстве). Ковачиху… Рози?..

У ч и т е л ь. Да.

Б а л о г н е. Пригласить сюда?

У ч и т е л ь (нетерпеливо). Разве я непонятно говорю?

Б а л о г н е (испуганно). Да что вы, нет, нет. (Торопливо идет к выходу, но вдруг у порога задерживается, видимо, ее что-то беспокоит.)

У ч и т е л ь. Погодите-ка немного, тетя Мари.

Балогне вопросительно смотрит на учителя.

Послушайте, тетя Мари, вы часто встречаетесь со здешними людьми, знаете, можно сказать, всех, и прежде, бывало, много рассказывали мне то об одних, то о других, а в последнее время что-то все молчите. Скажите, вы знаете, о чем теперь больше всего толкуют люди?

Б а л о г н е (уклончиво). Ну… стало быть, о своей бедности… больше всего о нужде, вот о чем.

У ч и т е л ь. Да я не об этом. Не случилось ли, часом…

Б а л о г н е (понимает, о чем ее спрашивают, но уклоняется от прямого ответа). Как же, случилось! Веркина родня давеча ухажера спугнула. Тот, испугавшись, дал тягу, да на беду свою застрял в окне, ну и поколотили его, сердечного. И до тех пор колотили, пока он не поклялся жениться. Вот об этом нынче люди и толкуют, дескать, вот как ловко родные Верки женишка заарканили… Да еще сказывают…

У ч и т е л ь (с досадой махнув рукой). Ну ладно, идите, тетя Мари!

Балогне направляется к выходу, но по всему видно, что ее так и подмывает сказать что-то.

(Замечает это.) Вы хотите еще что-то сказать?

Б а л о г н е (в сильном замешательстве). Нет, ничего… (Снова идет к двери, затем решившись.) Вот разве только если б вам найти сюда заместо меня кого-нибудь, господин учитель…

У ч и т е л ь (опешив). Что это вы, тетя Мари? Неужто собираетесь меня покинуть? Почему же вы хотите уйти?

Б а л о г н е. Да вот домик у меня имеется, и теперь там все пришло в запустение, зять не справляется… да еще мой старшенький больно уж зовет.

У ч и т е л ь. Что ж, ладно, тетя Мари. Силой удерживать вас не могу. Но ведь последние годы ваш дом, кажется, был в исправности и сын вас не звал. Почему же именно теперь вы решили уехать?

Б а л о г н е (опустив глаза). Кого-нибудь найдете сюда…

У ч и т е л ь. Послушайте, тетушка Мари, этот дом всегда был вашим домом. Вы знали моего отца, мою мать, и меня вы с пеленок знали. И я всегда относился к вам как к родной матери. Но раз уж вы теперь решили меня покинуть, что я могу поделать. Я не вправе вас удерживать, но вправе спросить, почему вы это делаете. Скажите мне откровенно, почему вы хотите уйти?

Балогне низко опускает голову, нервно теребит свой передник, пытаясь то и дело утереть им глаза.

Что же вам люди наговорили?

Балогне продолжает молчать.