Современная венгерская пьеса

Признайтесь, ведь дело в этом. Вам забили голову какой-то чепухой — словом, наговорили что-то… Я и сам бы их послушал, узнал бы, в чем дело.

Балогне продолжает молчать, опустив голову.

Право же, я думал, что заслужил вашу откровенность, думал, вы сразу же подойдете ко мне и спросите — правда или неправда то, о чем говорят люди. Но раз уж вы этого не сделали раньше, хоть теперь скажите мне обо всем. Не бойтесь, я не стану скрывать истину… говорить неправду.

Б а л о г н е (чувствуя неловкость). Я знаю это, сынок, помилуйте, как вы можете говорить этакое… Я ведь господина учителя сызмальства знаю, когда вы еще вот таким вот были (показывает), совсем махоньким. Как же я, старуха, могла подумать, будто вы соврете…

У ч и т е л ь (нетерпеливо). А раз так, почему же вы молчите, почему не откроете правды?

Б а л о г н е. Истинно вам говорю, только из-за дома, да из-за сына моего, да и стара уж я стала… (Ухватившись за эту мысль.) Да, вот и старость подошла. Раньше-то я как-то все забывала сказать, потому как и рассудок ослаб… вот и ноги…

У ч и т е л ь (в отчаянии). Послушайте, тетя Мари! Все это чепуха… Нагородили тут всякий вздор — и о женихе Верки и о многом другом. Вы знаете, я никогда вам раньше не приказывал, но сейчас требую — вы должны сказать мне правду, только правду.

Б а л о г н е (с болью). По правде сказать… (Мнется.) Я говорила чистую правду…

В это мгновение распахивается дверь и в комнату без всякого стука врывается  Х о р в а т. Он сильно возбужден, но, увидев в комнате постороннего человека, пытается сдержаться. Он нехотя здоровается и, видимо, только из-за старухи протягивает учителю руку. Затем, смерив взглядом Балогне, выпроваживает ее за дверь.

Явление десятое

У ч и т е л ь, Х о р в а т.

Х о р в а т (не успела закрыться за Балогне дверь, как его словно прорвало). Ну уж этого я от господина учителя никакие ожидал! Этого я от тебя не ожидал!

У ч и т е л ь (изумленно). Чего? Что я такое сделал?

Х о р в а т (резко). Я никого не убивал и не понимаю, почему ты ведешь расследование и хочешь собрать против меня всякие там улики. Я не убивал этого щенка. Боже мой, до чего же я дожил, а?! Мой будущий зять ведет дознание, норовит выведать обо мне все… Хорошо еще, жандармов на меня не натравливает…

У ч и т е л ь (прерывает его, спокойно). Я не веду никакого дознания и ничего не выведываю.

Х о р в а т (не обратив внимания на его слова). Вот уж и до меня стали доходить всякие слухи. О чем только не болтают грязные языки этих жалких голодранцев. Ладно, пусть себе болтают. Они только и могут что перемывать косточки тому, кто не хочет паршиветь да околевать от нищеты. Меня мало заботит, о чем судачат кумушки, но когда я слышу гнусные небылицы о моей семье, то я говорю — это уж слишком. Что я такого натворил? Почему нужно всюду разнюхивать, шпионить, выслеживать меня, словно разбойника? И все это делает тот, кого я еще вчера называл своим любимым сыном…

У ч и т е л ь (спокойно, с достоинством). А я еще и сегодня говорю вам — отец. Но при этом хочу добавить — не в моих привычках что-то разнюхивать да выслеживать кого-то…

Х о р в а т (немного поостыв). Встретил я доктора Бекшича. Был, говорит, здесь. О чем толковали, спрашиваю. Стал рассказывать: так и так, мол. И не мудрено, если человек возмутится, услышав такое. Разве мало того, что всякая погань чешет языки, изрыгая несусветную чушь? Когда это делают посторонние люди, мне наплевать, но когда кто-то из моей семьи становится на их сторону, это уж слишком…

У ч и т е л ь. Не знаю, что вам рассказал доктор Бекшич, но ничего особенного он рассказать не мог. Только то, что было. Я хотел услышать непосредственно из уст врача…

Х о р в а т (перебивая). А разве я не сумел бы тебе объяснить? Я сам мог бы рассказать все как было, стоило лишь обратиться ко мне. Дескать, расскажи-ка, «батя»… или «дядя Лайош», или в крайнем случае «господин Хорват», то-то и то-то… Как угодно, но обратиться ко мне, а не к чужому человеку, от которого — не пройдет и часа — вся деревня узнает, что учитель что-то разнюхивает про своего будущего тестя. И тогда, как ни старайся, призови в свидетели хоть всех святых, ничем уже своей правоты не докажешь.

У ч и т е л ь. Я как раз и хотел призвать врача в свидетели, и не на суд, а для того, чтобы он растолковал людям. Я хотел выяснить у него, как все это произошло, чтоб разъяснить истину сбитым с толку людям.