Современная венгерская пьеса

М а й о р. Тоже не так. Это неудобно. На это я никогда не соглашусь. И вообще — я никогда не соглашусь на то, чтобы моя нервная система, расшатанная партизанами, доставляла столько хлопот моим любезным хозяевам. Нет-нет, во всем виноват я один.

М а р и ш к а. Не может быть и речи… (Мужу.) Сделай же что-нибудь, милый Лайош!

Т о о т. Что?

А г и к а. Разрешите мне сказать. Если папа надвинет каску на глаза, то будет совершенно безразлично, куда он смотрит.

М а й о р. Браво. Ваша дочь не лишена сообразительности.

М а р и ш к а. Приятно слышать… (Мужу.) Надвинь каску, Лайош.

Т о о т (обиженно). Но, господин майор, по уставу каска должна быть надета на голову так, чтобы по отношению к вертикальной прямой образовался угол в девяносто градусов. Кто видел пожарника в каске, надвинутой на глаза? Главное, что скажут люди? Уж вам-то хорошо известно, уважаемый господин майор, что я должен поддерживать свой авторитет. Кто будет слушаться начальника пожарной команды, который носит каску, как пьяный извозчик? Я уж не говорю о том, что, если я надвину каску на глаза, мне придется ползти домой на четвереньках.

А г и к а (в ужасе). На четвереньках?

М а й о р. О том, чтобы вы ползли на четвереньках, не может быть и речи. Я даже не хочу об этом слушать. Я же вам сказал: не обращайте на меня внимания, я — воздух. Если я вас стесняю — я уеду.

М а р и ш к а (в испуге). Ты слышал, милый Лайош? Вдруг он возьмет и уедет?

Т о о т (вздохнув). Что же я могу сделать?

М а р и ш к а. Что ты говоришь?.. Ты думаешь только о себе!

Тоот вздыхает.

Вспомни о нашем сыне, вспомни о лютых русских морозах, о вьюгах… О мой бедный сынок!

Все смотрят на Тоота, который после колебаний надвигает каску на глаза.

Т о о т. Вот так?

М а й о р. Превосходно. Лучше и не придумаешь.

А г и к а. Такого папы, как мой папа, нет ни у кого на свете.

М а р и ш к а. А знаешь, Лайош, так, пожалуй, даже красивее.

А г и к а. Конечно, красивее.

М а р и ш к а (прижимаясь к мужу). Вот видишь, видишь, милый Лайош, немного терпения — и можно сотворить чудо.

М а й о р (озабоченно). Но, может быть, вам так неудобно, господин Тоот? Вы хорошо видите? Если вам неудобно…

Т о о т. Очень удобно, уважаемый господин майор.

М а й о р. Ну тогда я спокоен… Можем идти?

М а р и ш к а. Конечно. Вот сюда, пожалуйста.

М а й о р (идет, вдруг останавливается). Это что за дорога? Она не простреливается противником? (Опомнившись.) Не могу привыкнуть к мысли, что я в тылу. (Делает несколько шагов и останавливается.) И все-таки не лишне нам немножко рассредоточиться. (Тоном приказа.) Дистанция — пять шагов. В цепь — стройся! Господин Тоот! Агика! (Расставляет всех.) Цепь, вперед — арш!

Тооты движутся в полном недоумении.

(Испугавшись чего-то.) Воздух! Ложись! (Падает на землю.)

Тооты в недоумении сбиваются в кучу, оглядываются. Майор засыпает и начинает храпеть. Тооты переглядываются. Все молча стоят над спящим майором.

М а р и ш к а. Сделай же наконец что-нибудь, мой дорогой Лайош.

Т о о т. Что я могу сделать?

Тоот поднимает майора на руки. Маришка и Агика берут чемодан майора. Все направляются к дому.

А г и к а. Офицер! Офицер! Офицер! (Уходит.)

Гаснет свет.

Картина вторая

Застекленная веранда в доме Тоотов. Слева — дверь в комнату майора. А г и к а  старательно чистит офицерские сапоги. М а р и ш к а  гладит мундир. Здесь же  Т о о т  и двое гостей — соседка  Г и з и  и  Т о м а й и, местный священник. Разговор идет полушепотом, так как майор спит.

А г и к а (на цыпочках подходит к двери и смотрит в замочную скважину). Спит. Все еще на левом боку.

С в я щ е н н и к. Это вредно, но что мы можем поделать?

Г и з и (отталкивая Агику). Разрешите. (Припала к щели.) Дайте один разочек взглянуть…

Т о о т. Пожалуйста, мадам.

А г и к а. Видно только его левую ногу, да и то не совсем.

Г и з и. Мне и этого достаточно. (Заглядывает в щель, взволнованно.) Грандиозно. Он великолепен! (Снова заглядывает.) Боже мой, он повернулся.

С в я щ е н н и к. И правильно сделал. Не будет так давить на сердце.

М а р и ш к а. Слава тебе господи!