Современная жрица Изиды

„Такъ какъ сегодня существующія причины предсказываютъ намъ завтрашніе результаты, то бутонъ предсказываетъ намъ заране вполн распустившуюся розу на завтра; глядя на роскошное хлбное поле, въ которое саранча положила свои яйца, мы можемъ предвидть, что этотъ хлбъ никогда не поступитъ въ амбары; видя чахоточнаго отца и золотушную мать, можно заране предсказать болзненное дитя. Вс эти причины, вызвавшія вс эти результаты, суть въ свою очередь результаты другихъ причинъ, и такъ до безконечности; и такъ какъ ничто въ природ не теряется, но остается запечатлннымъ въ аказа, то точное познаваніе умющаго видть, начинающаго отъ источника, всегда неуклонно достигаетъ результата“.

„Новый Адептъ Колумбусъ“.

Затмъ м-ръ Куломбъ объяснилъ происхожденіе этого письма.

„Толстая балка поддерживала потолокъ, а на ней, подъ прямымъ угломъ, лежалъ цлый рядъ меньшихъ балокъ съ пустыми пространствами между ними. Эти пространства были наполнены кусками дерева, залитыми цементомъ. Часть этого цемента была выскоблена около большой балки и между двумя малыми, такъ что письмо могло быть вложено и лежать вплоть къ большой балк. Вокругъ письма была два раза обернута нитка подъ цвтъ потолка. Одинъ конецъ былъ свободно обернутъ около письма, а другой въ рук человка, вн комнаты. Отъ письма нитка была проведена по потолку и затмъ вверхъ изъ комнаты. Я сидлъ подъ главной балкой. Разговоръ былъ нарочно направленъ на данный сюжетъ и, по данному сигналу (зовъ собаки), помощникъ на веранд потянулъ нитку, и письмо упало. Помощникъ притянулъ къ себ всю нитку и затмъ скрылся. Щель для письма можетъ быть затерта въ нсколько мгновеній простой пылью, такъ что на потолк не останется никакихъ слдовъ приспособленія“.

Потолокъ въ гостиной г-жи Блаватской былъ устроенъ точно такъ же, а потому годился для устройства подобныхъ феноменовъ. Кром письма, полученнаго м-ромъ Езекіель, письмо, о которомъ упоминается въ приложеніи V, также упало въ этой комнат. Я осмотрлъ балку и замтилъ щель, очень удобную для феноменовъ съ письмами; когда я оставилъ Мадрасъ, отверстіе еще существовало».

Затмъ Годжсонъ заявляетъ, что вс конверты, имвшіе отношеніе къ феноменамъ съ письмами, виднные имъ у теософовъ, носили несомннные признаки того, что они вскрывались и потомъ подклеивались и подпечатывались.

Посл отъзда Блаватской въ Европу, сообщенія махатмъ — за двумя помянутыми исключеніями — находились не въ шкапу (schrine), а въ другихъ мстахъ, по большей части въ контор, и во всхъ случаяхъ появленіе этихъ писемъ легко могло быть дломъ рукъ Дамодара.

Во время своего пребыванія въ Бомбе, Годжсонъ тщательно осмотрлъ мста, гд главнымъ образомъ происходили чудеса съ письмами — комнату и чердакъ, входъ въ который черезъ трапъ въ потолк бывшей спальни Блаватской — и нашелъ, что описаніе, сдланное Куломбомъ, вполн точно и обстоятельно[46].

XIV

Разобравъ, дале, еще нсколько случаевъ «падающихъ писемъ», гд можно предположить, легче всего, обманъ, — Годжсонъ переходитъ въ своемъ отчет къ феноменамъ, описаннымъ Синнеттомъ въ его книг «The Occult World».

Первый описанный м-ромъ Синнеттомъ случай былъ случай съ письмомъ, написаннымъ имъ махатм Кутъ-Хуми. «Окончивъ письмо, — говоритъ Синнеттъ, — я положилъ его въ конвертъ и отнесъ къ г-ж Блаватской, сидвшей въ гостиной съ моей женой. Я сказалъ: „Можете ли вы сдлать, чтобы его взяли и доставили мн отвтъ?“ Она положила письмо въ карманъ и встала, чтобы идти къ себ въ комнату. Вс окна по обыкновенію были открыты. Когда она вышла, я подошелъ къ двери гостиной. Она не больше какъ на мгновеніе уходила у меня съ глазъ и вдругъ вскричала: „О! онъ взялъ его отъ меня!“ Я скоре преувеличу, если скажу, что не видлъ ее десять секундъ. Произнеся это, она возвратилась въ гостиную, и мы вс вмст прошли въ мою контору, въ задней части моего дома. Я занялся моимъ дломъ, а она просто лежала на соф у меня на глазахъ. Она пробыла такъ отъ 5 до 10 минутъ, когда вдругъ, поднявъ голову съ подушки и указывая на нее, она сказала: „вотъ ваше письмо“. Я долженъ замтить, что за мгновеніе до этого я ясно слышалъ странный шелестъ въ воздух. Я полагаю, что никогда не слыхалъ подобнаго звука, и г-жа Блаватская спрашивала меня потомъ, слышалъ ли я его. Письмо лежало на подушк, имя, написанное мною на конверт, было зачеркнуто и надъ нимъ написано мое собственное. Конвертъ былъ не распечатанъ и совершенно въ томъ же вид, какъ я отдалъ его г-ж Блаватской, исключая упомянутой помарки. Я раскрылъ конвертъ и нашелъ отвтъ на мой вопросъ махатм».