Современность в свете Слова Божия. Слова и речи

Жил отец Аверкий в то время в Мюнхене при Синоде, регулярно вместе с митрополитом Анастасием (Грибановским) посещая лагеря для перемещенных лиц – ДиПи (DP-Displaced Persons), привозил к ним и чудотворную Курско-Коренную икону Божией Матери.

Архиереям и священникам пришлось не только совершать богослужения, вести миссионерскую работу, но и в определенный период времени, особенно в период насильственной репатриации 1945-1947 годов, выступить в роли единственных защитников бесправных беженцев или, как говорили в кругах Синода Русской Православной Церкви Заграницей, «православных безподданных». Многие русские беженские общины стремились зарегистрироваться именно как православные общины, поскольку лица, называвшие себя просто «русскими», относились к советским гражданам и должны были быть возвращены в СССР.

И после того как о. Аверкий переехал в США, он поддерживал духовную и молитвенную связь со многими бывшими жителями лагерей, которые вспоминали о нем с любовью, отмечая, что это был духовный, добрый, внимательный к людям пастырь. Архимандрит Аверкий был замечательным проповедником. Находясь уже в США, в своих проповедях он неоднократно обращался к периоду лагерей перемещенных лиц, пытался осмыслить это время как благоприятное для спасения души христианской.

В Германии приходилось помогать не только своим, православным, но и немцам. Вот что вспоминал впоследствии архиепископ Аверкий: «В годы нашего мюнхенского пребывания (1945-1950) на окраине Мюнхена в Оберменцинге открылся наш монастырек преп. Иова Почаевского. Мне, служившему тогда в Синоде, приходилось иногда ездить туда, и вот я заметил, что за трапезой все чаще и чаще появляются там какие–то странные лица – не русские, а немцы, обтрепанные, оборванные и, видимо, изголодавшиеся. И я спросил однажды о. настоятеля, кто же это такие? Оказывается – немецкие солдаты, возвращающиеся из советского плена. Тогда я спросил, почему же они здесь, а не у своих немцев? Оказывается, узнав, что в Мюнхене есть русский монастырь, многие из бывших военнопленных–немцев сами предпочитают обращаться за материальной помощью к русским, добросердечное отношение и теплую отзывчивость которых они испытали на себе, находясь в советском – даже не в русском, а именно в советском! – плену!»[16]

В 1951 году архимандрит Аверкий был назначен на должность Председателя Миссинерско–просветительного комитета при Архиерейском Синоде РПЦЗ. 23 января этого же года на самолете «Летающий тигр» он прилетел в аэропорт Айдлу-айлд, вблизи Нью–Йорка, доставив на американскую землю Курско–Коренную икону Божией Матери. Вскоре архиепископ Северо–Американский и Канадский Виталий (Максименко), настоятель Свято–Троицкого монастыря в Джорданвилле, называемый паломниками «уголком Святой Руси», пригласил архимандрита Аверкия стать преподавателем Свято–Троицкой духовной семинарии – единственного духовно–учебного заведения в Русской Зарубежной Церкви.

17 февраля 1952 года, по представлению архиепископа Виталия, архимандрит Аверкий был утвержден Архиерейским Синодом РПЦЗ уже в должности ректора семинарии, где он приобрел звание «новаго Златоуста» из–за своего ораторскаго таланта. Помимо преподавания Нового Завета, он также читал лекции по литургике и гомилетике. Посколько по этим предметам не было специальных пособий, то он готовил лекции, печатая их на пишущей машинке (потом их размножали на ротаторе, после чего студенты получали печатные лекции).

Во время его ректорства практически все преподаватели были выдающимися специалистами по своим предметам. Догматику преподавал протопресвитер Михаил Помазанский, пастырское богословие – архимандрит Константин (Зайцев), историю Церкви – Н. Д. Тальберг, психологию, философию, патристику и русскую литературу XIX века – профессор И. М. Андреев.

Еще до приезда архимандрита Аверкия архиепископ Виталий (Максименко) начал в Кассвиле (Джаксоне) постройку величественного храма–памятника св. равноапостольному князю Владимиру. С наплывом русских беженцев из Европы он создал при каждом из приходов своей епархии святовладимирские кру жки молодежи для предохранения русской молодежи от денационализации и воспитания ее в строго церковном православном и национальном русском духе. В первые годы это начинание имело громадный успех, и русская молодежь с большим духовным подъемом ежегодно собиралась на общие съезды на так называемой «Владимирской Горке» у строящегося храма–памятника св. князю Владимиру.