Современные болгарские повести

Двое стоявших у окна проворно выбежали вон. Капитан распрямился — приземистый, важный в своем клеенчатом запыленном плаще, на лице — тень от козырька, прошелся по комнате, стуча сапогами, и тут же с улицы донеслась свирепая команда: «Стройсь!» По стеклу скользнул луч фонарика. «Они вооружены?» — спросил капитан, и Ефрем ответил, что у них есть автоматы, гранаты и револьверы, хотя сам видел только один автомат и один револьвер. «Еще как вооружены», — повторил он с мыслью, что чем лучше они вооружены, тем сам он становится важнее, а надежда получить дом — больше. И вдруг он испытал такое чувство, будто скользит по крутизне и все предметы вокруг него кривятся. «Плохо дело!» — сказал он про себя с обидой и злостью, а сердце по-прежнему громко стучало от страха. Капитан кивнул.

— Сейчас ты отведешь нас на то место, и если мы поймаем Найдена Ефремова, мы тебя наградим, — сказал он просто, не отдав при этом никакого распоряжения и ничего не пообещав, словно все само собой разумелось, даже не посмотрел на Ефрема и не поинтересовался, слышал тот его или нет. В голове у Ефрема что-то задрожало, дрожь передалась глазам, потом зашатался весь мир: вот сейчас он скажет капитану про дом! Костадинов насмешливо улыбнулся: «Он не хочет, господин капитан, чтобы не ссориться с односельчанами».

— А-а! — протянул капитан таким тоном, словно хотел сказать: «Давайте без глупостей!» — Он патриот, он нас отведет. Не правда ли, Ефрем?

— Так точно, гсдин капитан! — ответил Ефрем и сам удивился и оскорбился тем, что сказал эти слова, тогда как хотел сказать совсем другие, и слезы подступили к горлу. Он громко шмыгнул носом: «Матушка родная, вот что выходит, когда слушаешь жену!» Но не заплакал и ничего больше не сказал. Капитан кивнул и быстро пошел вперед. Ефрем за ним, немного сзади, чувствуя, что его шатает, что все вокруг кривится, что он скользит и скользит вниз по склону и ухватиться не за что. В темноте капитан распорядился о чем-то, люди забегали туда-сюда, и минуту спустя Ефрем очутился в телеге, на дощатой скамье, покрытой солдатским одеялом, колено к колену с капитаном, за его спиной сгрудились молчаливые вооруженные люди; жандарм в пилотке, сидящий перед ним, натянул поводья — у лошадей ходили бока, — и телега с глухим стуком понеслась в темноте на восток, а за нею еще три, тоже переполненные людьми. Держась за края телеги, чтобы не упасть, Ефрем в каком-то одурении слушал хриплый шепот капитана: «Будь внимателен, когда станем подъезжать к месту, скажешь, ты меня понял?» — «Понял». Ефрему кажется, что его закружило в страшной сказке, он дышит открытым ртом, его и знобит от резкого утреннего холода, и бросает в жар, голова трясется, и в темноте перед ним колышутся блестящие от пота лошадиные крупы. «Дом, — думает он испуганно, — дом!» Но до сих пор у него не хватило ни времени, ни храбрости сказать о доме капитану — так нелепо искривилось все и вокруг него, и у него в душе…

На лошадях дорога до Дубравы недолгая, примерно с полчаса, и все это время какая-то пружина в груди у Ефрема накручивается и накручивается, все туже и болезненней. Думать обо всем по порядку нету сил, не думать — невозможно, держится Ефрем за края телеги и шатается в этом расшатавшемся мире, из которого бежать бы изо всех сил, но не может он бежать, так же как и в тот день, когда он встретил Начо, тоже не мог…

На развилке дороги Ефрем зашевелился, робко тронул рукой капитанское колено, закрытое холодным плащом: «Здесь, гсдин капитан, вон она, Дубрава, вышка видна». Капитан показывает хлыстом на восток, где в сиреневых предутренних сумерках зловеще очерчивается геодезическая вышка. «Там, что ли?» — «Там». Жандарм в пилотке дергает вожжами над потными спинами лошадей: «Тпру-у!» Четыре телеги останавливаются одна за другой, люди спрыгивают с них, раздаются тихие команды. Капитан еще раз спрашивает Ефрема, обдумывает что-то в рассветных сумерках и кратко говорит: «Готовьсь!» Люди построены в два ряда на повороте дороги, они молчат и дышат, а капитан расхаживает перед ними и что-то говорит им кратко, резко, четко, его команды проходят мимо сознания Ефрема: «Поручик Стрезов слева, подпоручик Димов справа, цель — геодезическая вышка, фельдфебель Праматоров остается со мной, ясно, фельдфебель?» — «Ясно, гсдин капитан». — «И никакого шума, никаких огней, идти цепочкой по одному, сейчас три часа сорок две минуты, ровно в пять начнем прочесывание. Выполняйте!»