Современный детектив. Большая антология. Книга 1

— Там будет куча свидетелей. А еще фэбээровцы наверняка напичкали клуб подслушивающими устройствами. Или, того хуже, скрытыми камерами видеонаблюдения.

— Ты на что намекаешь? — насторожился Павлик.

— Постарайся обойтись без рук, — предупредил Денафриа. — Во всяком случае, не при посторонних. Особенно внутри. Как я и сказал, скорее всего, все происходящее там записывается. И потом, там наверняка полным-полно агентов в штатском.

Павлик остановился как вкопанный.

— Что? — спросил Денафриа.

— Тогда давай подождем, пока он выйдет, — предложил Павлик.

Денафриа ненадолго задумался, а потом сказал:

— Наверное, ты прав.

Витторио Тангорра попросил консьержа позвонить Ларри Берре по домофону. Сам он озирался по сторонам, ища скрытые камеры. Жилой комплекс «Коринф» охранялся очень хорошо. В мраморном холле посетителей встречали швейцар и консьерж; на потолке было установлено несколько видеокамер, снимавших всех входящих и выходящих из здания под разными углами. Увидев, что стоит под самым объективом, Тангорра нервно потрогал рукоятку пистолета в правом переднем брючном кармане.

Через несколько минут консьерж, положив трубку, указал в сторону лифтов.

— Направо. Тридцатый этаж. Тридцать-И.

Тангорра кивнул консьержу и медленно зашагал к лифтам. Он низко опустил голову, чтобы не попасть в объектив камер, нацеленных на лифты.

На Лианне была короткая белая юбка, узкий желтый свитерок в обтяжку и белые туфли на высоком каблуке; длинные каштановые волосы стянуты в конский хвост. Она сидела на краю двуспальной кровати в номере мотеля при аэропорте с тюбиком помады в руке. Стоило ей повернуть голову, как перед глазами после куаалюда[760] все поплыло; пришлось опереться на руки, чтобы не упасть.

— Ч-черт, — выругалась она.

Манджино шепотом переговаривался в соседней комнате с толстяком в бежевых шортах и черной футболке. Дверь между двумя смежными комнатами была приоткрыта.

— Кого ты привел? — спросил Манджино.

— Двух молокососов, — ответил толстяк. — К сожалению, белых. Все чернокожие сейчас в Лос-Анджелесе, пробуются на роли в большом кино.

— А эти как, в порядке?

— Все нормально. Их ничего не интересует, кроме денег.

— Тогда ладно, — сказал Манджино, вытаскивая бумажник и отсчитывая десять стодолларовых купюр. — По пятьсот каждому, как договорились.

Толстяк взял деньги и сунул их в карман.

— А кто будет снимать — ты? — уточнил Манджино. — Не забудь, мне нужно несколько копий.

Толстяк показал своему собеседнику два пальца.

— С двух камер, с рук, — сказал он. — Скоро здесь будет Нэнси, моя жена. Заехала по пути за второй камерой.

Манджино поднял обе руки вверх:

— Надеюсь, за вторую камеру не придется доплачивать?

Толстяк поморщился.

— Ну что ты, — сказал он. — Для нас такая работа — сплошное удовольствие. Что с тобой?

— Верно, — кивнул Манджино. — Что со мной?

Денафриа помахал удостоверением и служебным жетоном.

— Джек Фама? — осведомился он.

Фама переводил взгляд с одного детектива на другого.

— Что вам нужно?

Павлик скрутил Фаме руки за спиной и потащил к стоящей у обочины машине. Потом сильно толкнул его, и Фама ударился о дверцу «кадиллака».

— Вы арестованы за незаконное проникновение в чужую квартиру и причинение тяжких телесных повреждений, — объявил Денафриа.

— Это еще что такое, мать вашу? — закричал Фама.

Павлик заломил ему руку за спину, и Фама застонал от боли.

— Ты, сволочь, имеешь право заткнуться, — сказал Павлик. — Или я толкну посильнее, и твои локти окажутся там, где сейчас твои плечи.

Внимательно оглядевшись, Денафриа открыл заднюю дверцу «форда-тауруса». Павлик толкнул Фаму на заднее сиденье. Падая, Фама ударился лбом о крышу машины; из разбитого лба потекла кровь.

— Больно! — завопил он. — Осторожнее, козел!

Павлик быстро ткнул бандита кулаком в живот и заставил сесть.

— Сам не зевай, когда в машину садишься, — посоветовал он.

Денафриа втиснулся между Павликом и Фамой и показал своему напарнику на переднее сиденье.

— Садись за руль, — велел он Павлику.

— Витторио! Входи, входи! — радостно приветствовал парикмахера еще не совсем проснувшийся Ларри Берра. На нем был белый махровый халат с монограммой и такие же шлепанцы. В густой поросли на груди мелькала толстая золотая цепь.

Войдя в роскошную квартиру, Витторио Тангорра первым делом огляделся по сторонам, ища скрытые камеры. Правую руку, в которой он сжимал рукоятку пистолета, он не вынимал из кармана.

Берра подошел к старику и хотел было обнять его, но Тангорра увернулся.

— Не кипятись, — сказал Берра. — Я ведь просто так, из вежливости. Кофе хочешь?

— Кого ты прислал ко мне домой? — с ходу начал Тангорра.

— Что? — удивился Берра. — Что значит «прислал»?

— Сегодня утром, — пояснил Тангорра, — какой-то головорез вломился в мой дом!

Берра поднял руки вверх.

— Полегче, Витторио. Погоди, — сказал он. — Матерью клянусь, я никого к тебе не посылал.

Тангорра стиснул зубы.

— Он ударил мою жену, — процедил он, еле сдерживаясь. — Толкнул ее… Задрал на ней ночную рубашку. Потом толкнул меня. В моем собственном доме!

Берра затряс головой.