Совы охотятся ночью

— Ну хорошо, — сказал он. — Ни слова больше о том, что произошло этим утром. Берегите себя — это самое главное. Поговорите с матерью, а доктор Коллинз, я уверен, сумеет помочь вам. Существуют специальные учреждения, способные оказать поддержку молодым женщинам в вашем положении. «Миссия надежды», например. Или есть еще «Общество морального благополучия Скина». Не чувствуйте себя так, будто вас бросили одну.

— Я также постараюсь помочь вам, — добавил Пюнд. — То, о чем я говорил на мосту, было правдой. — Он улыбнулся девушке. — Позаботьтесь о себе и о ребенке, а ко мне, если что, обращайтесь в любое время.

Сыщик извлек визитную карточку и аккуратно поместил ее на тумбочку возле кровати.

— Все устроится наилучшим образом, — пообещал он. — Вы всегда можете положиться на меня как на друга.

Они со старшим инспектором Кролом вышли из палаты. Прошли по коридору, направляясь к главной лестнице. Только что услышанное расстроило Крола.

— Кто бы мог подумать. — Он вздохнул и печально покачал головой. — И что нам делать дальше? Все это дело в Тоули-на-Уотере похоже на первый подвиг Геракла.

— Какой именно, старший инспектор?

— Очищение авгиевых конюшен. Столько грязи вокруг. Мелисса Джеймс крутила роман с Элджерноном Маршем, а тот одновременно обманывал ее, вовлекая в свои бизнес-махинации. Фрэнсис Пендлтон воспользовался добротой Нэнси Митчелл. Эрик Чандлер — извращенец. Гарднеры — воры и мошенники. Ну будет ли этому конец?

— Если правильно помню, чистка конюшен — это пятый подвиг Геракла, а не первый. Но не отчаивайтесь, друг мой. — В глазах у Пюнда зажглись искорки веселья. — Конец уже совсем близко!

— Хотелось бы верить!

Они уже спустились на первый этаж, и Аттикус собирался ответить, как вдруг остановился и изумленно воскликнул:

— Мисс Кейн!

Он не ошибся. Его помощница стояла у главного выхода, полностью одетая, с чемоданчиком в руке.

— Мистер Пюнд!

Встреча в равной степени удивила и ее тоже.

— Как вы себя чувствуете, мисс Кейн?

— Намного лучше, спасибо, сэр. Вы едете в отель?

— Таково наше намерение.

— Тогда я с вами, если не возражаете. — Женщина замялась. А потом спросила: — Нам долго еще придется пробыть здесь? Признаюсь честно: то, что я пережила в том доме… мне этого никогда не забыть! Чем скорее я уеду назад в Лондон, тем лучше.

— Целиком понимаю ваше желание покинуть эти места. Уверен, для вас это был ужасный опыт, и в очередной раз приношу свои извинения. Но быть может, вас порадует, мисс Кейн, что завтра я собираюсь вернуться в Лондон. К тому времени вся эта загадка будет разрешена.

— Вы знаете, кто это сделал?! — воскликнул Крол.

— Я знаю, кто убил Мелиссу Джеймс и Фрэнсиса Пендлтона, но у меня нет доказательств, старший инспектор. Вы вели это расследование, и именно вы дали мне подсказку, благодаря которой все стало ясно.

— Какую же?

— Вы упомянули о пьесах Уильяма Шекспира и в особенности о смерти Дездемоны из трагедии «Отелло».

— Я польщен, мистер Пюнд. Но боюсь, у меня нет ни малейшего представления, о чем вы говорите.

— Ничего, вскоре все разъяснится. Нужно выяснить всего лишь еще одну маленькую деталь, и наша работа будет окончена.

— И что же это за деталь?

Аттикус улыбнулся:

— По какой причине Мелисса Джеймс в день смерти ходила в церковь.

Глава 16 Пюнд испытывает озарение

Аттикус Пюнд не был верующим человеком. В войну его преследовали не по религиозным убеждениям, а за то, кем он являлся: греческим евреем, прадед которого иммигрировал в Германию за шестьдесят лет до рождения правнука. Пращур и не предполагал, что, изменяя к лучшему собственную жизнь, он обрекает на гибель почти все свое потомство. Оказавшись в концлагере Берген-Бельзен, Пюнд видел евреев, которые совместно молились, прося Бога спасти их от злой участи. А еще видел, как их уводят и казнят. Тогда он усвоил, причем навсегда, что если Бог есть, он предпочитает никого не слушать, и от всех в мире звезд, крестов и полумесяцев нет никакого прока.

Придерживаясь таких воззрений, он в то же время сознавал необходимость религии и уважал ее. Входя во двор церкви Святого Даниила, он размышлял о том, что без храма Тоули-на-Уотере был бы куда хуже, чем есть. То был самостоятельный мирок, этакая зеленая гавань под сенью вязов, где рыбаки и их жены оставались частью созданной ими за многие годы общины, даже лежа в могилах. Сама церковь прослеживала свою историю до XV века: то было аккуратное красивое здание из корнуоллского гранита, известного как мурстон, с башней в форме усеченной пирамиды на западе, которая нуждалась в ремонте. Пюнда охватило чувство глубокого умиротворения. Он мог представить себе английский провинциальный городок без религии, но не без церкви.