Совы охотятся ночью

Крол, сам отец взрослой дочери, ощутил острый приступ сочувствия к молодой женщине, доведенной до крайности. По внешнему виду ей было лет двадцать с небольшим, а подойдя ближе, инспектор узнал эти каштановые волосы и слегка неправильные черты лица.

— Это девушка из «Мунфлауэра»! — воскликнул он.

— Нэнси Митчелл. — Пюнд тоже ее узнал.

— Я должен остановить ее.

Крол оттолкнул в сторону двоих мужчин, беспомощно стоявших у входа на мост. Водители хотя бы не стали подъезжать слишком близко, сообразив, что, уловив угрозу, несчастная спрыгнет.

Пюнд удержал детектива за руку.

— При всем уважении, друг мой, будет лучше, если я сам попробую поговорить с ней. Нэнси известно, что вы старший инспектор, а возможно, и то, что суицид считается преступлением. Ваше приближение может ее встревожить…

— Вы правы.

Не время было спорить. Крол повернулся лицом к толпе.

— Я — офицер полиции, — спокойным тоном объявил он. — Позвольте попросить вас сдвинуться немного назад.

Зрители повиновались. Пюнд тем временем двинулся вперед, оказавшись один на опустевшем теперь мосту. Нэнси заметила его и смотрела расширившимися от страха глазами.

— Не подходите ближе! — крикнула она.

Пюнд остановился в десяти шагах.

— Мисс Митчелл, вы меня помните? Я гость отеля.

— Я знаю, кто вы такой. Но не хочу говорить с вами.

— И не нужно. Вам не обязательно говорить. Но позвольте мне сказать несколько слов.

Пюнд сделал два шага вперед, и девушка напряглась. Он остановился и посмотрел на стремительно проносившуюся под мостом бурую воду. Толпа на другом берегу в тревоге прихлынула было ближе, но тут, по счастью, подоспел другой полицейский и сдержал людей.

— Я не знаю, что привело вас сюда и что подвигло к столь отчаянному поступку, который вы готовы совершить, — произнес Пюнд. — Наверное, вы очень несчастны. Тут нет сомнений. Поверите ли вы мне, если я скажу, что какой бы скверный оборот ни приняли дела сегодня, завтра все может пойти лучше, дайте только этому завтра шанс наступить? Таков порядок вещей, мисс Митчелл, и сам я — живое тому доказательство.

Девушка не ответила. Сыщик сделал еще два шага. Чем ближе он к ней подойдет, тем меньше придется возвышать голос.

— Оставайтесь, где стоите! — выкрикнула Нэнси.

Пюнд поднял раскрытые ладони.

— Я не собираюсь прикасаться к вам. Я только хочу поговорить.

— Вы не знаете, о чем я думаю!

— О чем думаете, нет. А вот что чувствуете — возможно. — Он шагнул еще. — Мне тоже довелось страдать, мисс Митчелл. Я перенес жуткое насилие — в немецком концлагере, во время войны. Мою жену убили. И моих родителей тоже. Я оказался в аду, один, в окружении жестокости и бесчеловечности, которые даже не берусь описать. Подобно вам, я желал смерти. И все же я не умер. Я принял самое глупое, самое нерациональное решение: вопреки всем обстоятельствам, я решил выжить! Рад ли я, что поступил так? Да. Потому что сейчас я здесь и надеюсь убедить вас последовать моему примеру.

— Мне не на что надеяться.

— Надежда есть всегда. — Пюнд подошел еще на два шага. Теперь он находился настолько близко, что стоило им протянуть навстречу друг другу руки, и они бы соприкоснулись. — Позвольте мне позаботиться о вас, мисс Митчелл. Я помогу сделать так, чтобы все плохое осталось позади.

Девушка еще колебалась. Он видел, как в ней борются два противоречивых стремления. И знал, что должен делать.

— Подумайте также о ребенке, которого носите! — добавил Аттикус. — Неужели вы не дадите ему шанс?

До этого Нэнси смотрела на воду, но теперь голова ее резко повернулась.

— Кто вам сказал?

Вообще-то, эту догадку высказал старший инспектор Крол.

— Чудо новой жизни читается в вашем облике, — проговорил Пюнд. — И жизнь — это то, чему вам следует раскрыть объятия.

Нэнси Митчелл разрыдалась. Она слабо кивнула, потом повернулась, продолжая цепляться за балюстраду обеими руками. Пюнд прыгнул вперед, обхватил девушку и, крепко держа, стал перетаскивать на безопасную сторону. Несколько секунд спустя подоспел Крол, а Нэнси без чувств повалилась наземь.

Два часа спустя Аттикус Пюнд и старший инспектор Крол сидели на неудобных деревянных стульях у дверей палаты на втором этаже Норт-Девонской больницы в Барнстепле. Это было то самое лечебное учреждение, в котором медленно шел на поправку Генри Диксон. И, как подумалось Пюнду, Мэделин Кейн тоже должна находиться где-то здесь. Он не видел секретаршу с момента гибели Фрэнсиса Пендлтона, но позаботился, чтобы ей оказали необходимую помощь.

Дверь открылась, и вышел молодой доктор.

— Как она? — спросил Крол.

— Я дал мисс Митчелл легкое успокоительное, и она сейчас немного сонная, но хочет видеть вас. Лично я бы не советовал: после всего, что ей довелось пережить, пациентка нуждается в отдыхе.

— Мы постараемся ее не утомлять, — пообещал Крол.

— Ладно. Она беременна, кстати говоря. Вы были правы. Примерно три месяца. К счастью, ребенок не пострадал.

Врач ушел. Пюнд и Крол переглянулись, потом вошли в палату.

Нэнси Митчелл лежала в кровати, волосы ее разметались по подушке. Выглядела она отдохнувшей и на удивление безмятежной.