Совы в Афинах

Это привлекло внимание Гермиппоса. “Ты это делаешь, а? Давай посмотрим. Некоторые люди пытались продать мне коровье дерьмо и называли его воском”.

“Никаких коровьих экскрементов”, - сказал Соклей. “Вот”. Он достал комок из мешка. “Посмотри сам”.

“Хм. Хм,” Гермиппос выглядел довольным вопреки самому себе. Он протянул руку, чтобы потрогать пчелиный воск, когда Соклей положил его на прилавок. Соклей зачарованно наблюдал за своими руками. У него были длинные, изящные пальцы, но на них были шрамы от бесчисленных ожогов и порезов. Его ладони были почти такими же мозолистыми, как у гребца. Бледные пятна шрамов от ожогов тянулись почти до самых предплечий. Гермипп отщипнул крошечный кусочек воска ногтями большого и указательного пальцев, чтобы тоже попробовать его на вкус. Причмокнув губами, он опустил голову. “Да, это подлинная статья. У меня тоже были люди, пытавшиеся продать мне сало, покинутые грабители храмов”.

“Я не играю в эти игры”, - сказал Соклей. “Я получу лучшую цену, какую смогу, но я продаю товары высшего качества”.

“Я никогда не слышал никого, кто не говорил бы этого”. Гермипп повернулся к своему ученику. “Сделай что-нибудь полезное для разнообразия - дай мне стамеску”.

Что-то бормоча, молодой человек повиновался. Соклей не захотел бы работать на Гермиппа. Он также не хотел бы быть Гермиппом в мастерской скульптора, работая бок о бок с кем-то, кого он постоянно оскорблял. Слишком много смертоносных орудий было слишком под рукой. Что могло удержать того ученика от того, чтобы вонзить зубило ему в спину или взять молоток и размозжить ему череп? Только собственная сдержанность парня, и Гермиппу, казалось, нравилось сдирать с него кожу каждый раз, когда он открывал рот.

Скульптор снова и снова погружал резец в пчелиный воск, кряхтя от усилия. Наконец, он крякнул в последний раз и, не сказав ни слова предупреждения, бросил резец обратно ученику. Захваченный врасплох, парень уронил его себе на ногу - к счастью, не острием вниз. Он все равно взвизгнул. “Просто в следующий раз будь осторожнее”, - отрезал Гермиппос. Он еще раз неохотно кивнул Соклею головой. “Ты не спрятал там никаких камней, чтобы все казалось тяжелее, чем есть на самом деле”.

“Нет”, - сказал Соклей. “Я выписал такой же чек, когда покупал его у финикийца”.

“Значит, ты не родился дураком”. Гермипп окинул своего ученика взглядом. “В отличие от некоторых людей, которых я мог бы назвать”. Он глубоко вздохнул. “Хорошо, родианец. Ты получил это. Я хочу это. Сколько ты собираешься попытаться вытянуть из меня?”

“Четыре минеи”, - ответил Соклей.

“Что?” Гермипп взвыл. “Почему, ты, задница-цистерна, катамит-навозоед! Фурии тебя побери! Я мог бы купить раба за это. Может быть, Ти следует. От него я бы получил больше пользы, чем от этого двуногого осла. Он ткнул большим пальцем через плечо в сторону ученика.

Соклей послал измученному юнцу сочувственный взгляд. Губы ученика беззвучно шевелились. Сожми его, произнес он одними губами. Ему нужен воск. Ничто на лице Соклея не выдавало того, что он видел. Внутри, однако, он улыбнулся. Дурной характер Гермиппа стоил ему денег.

“Я дам тебе полторы мины, и ты должен быть рад получить столько”, - прорычал скульптор.

“Нет. Добрый день”. Соклей взял комок пчелиного воска и сделал вид, что собирается уходить.

От него не ускользнуло выражение тревоги’ промелькнувшее на лице Гермиппа. “Что ж, два минея”, - сказал Гермипп. Соклей не отложил пчелиный воск. Он начал уходить. “Два с половиной!” Позвал Гермипп. Соклей продолжал идти. “Хорошо, тогда три!” - воскликнул скульптор.

Этого было достаточно, чтобы заставить Соклея остановиться. В итоге он продал воск за три минея, семьдесят пять драхманов. Когда Гермипп отправился за серебром, Соклей сказал ученику: “Я с радостью дам тебе пять драхм за чаевые. Приходите в дом Протомахоса, рядом с театром. “

“Хотел бы я сказать, что мне это не нужно, но Гермиппос платит мне недостаточно хорошо, чтобы это было чем-то иным, кроме лжи”, - сказал молодой человек. “Я буду там. Я... ” Он замолчал, потому что в этот момент Гермипп вернулся с серебром. Соклей тщательно пересчитал его, но скульптор не пытался его обмануть. Он направился обратно в дом Протомахос1, вполне довольный собой, даже несмотря на то, что заплатил небольшую комиссию.

“Духи с Родоса!” Менедем поднял кувшин на агоре. “Какой мужчина сможет устоять перед женщиной, которая пользуется духами с Родоса, острова роз? Прекрасные духи с Родоса!”