Совы в Афинах

Это вызвало у него теплые аплодисменты. Афиняне были не более невосприимчивы, чем кто-либо другой, к тому, чтобы слышать, как их хвалят. Деметрий продолжал: “Поскольку это так, мой отец приказал мне восстановить вам вашу древнюю демократическую конституцию, которую тираны слишком долго попирали”.

Новые аплодисменты, оглушительный рев. Соклей захлопал в ладоши вместе с остальными. Он жил в демократическом городе и был хорошего мнения о демократии. Но он не мог не задаться вопросом, какие нити Антигон и Деметрий будут использовать для реставрации.

“Мой отец также просил меня передать вам, что он рад прислать вам 150 000 медимноев пшеницы из Анатолии для ваших складов и пекарен”, - сказал Деметриос. “И он также пришлет вам достаточно древесины, чтобы построить сотню трирем и вернуть вашему флоту былую славу”.

Под восторженные возгласы афинян со всех сторон Менедем пробормотал: “Ха!” Соклей опустил голову. Для восстановления флота требовалось нечто большее, чем древесина. Для этого требовались тысячи квалифицированных гребцов. Где Афины могли их найти? Чем бы она заплатила за них? Деметрий ничего не сказал об этом. И триремы были небольшой сменой флотов в эти дни, во всяком случае. Четверки, пятерки и шестерки - все полные не только гребцов, но и столь же дорогостоящих морских пехотинцев - выполнили основную часть работы. Некоторые обещания Деметриоса были менее экстравагантными, чем казались.

Это могло прийти в голову двум родосцам. Похоже, это не пришло в голову ни одному афинянину. Ну, это их забота, не моя, подумал Соклей. Он надеялся, что афиняне не будут беспокоиться об этом, но боялся и ожидал, что так и будет.

Когда аплодисменты стихли, Деметрий поклонился собравшимся афинянам и отступил назад, снова предоставив сцену Стратоклу. Оратор сказал: “С нашими первыми указами, когда мы снова станем свободными людьми, давайте восславим великих Антигона и Деметрия за освобождение нас от ненавистного ига Деметрия Фалеронского и Кассандра, его кукловода!”

Раздались новые радостные возгласы. Деметрий, сын Антигона, выглядел искусно удивленным, как будто он и представить себе не мог, что Стратокл предложит такое. “Смотрите, какой он скромный!” - воскликнул кто-то позади Соклея.

У Соклея были другие идеи. Он взглянул на Менедема, который тоже смотрел в его сторону. “Подставная работенка”, - одними губами произнес Соклеос. Его кузен опустил голову.

“Пусть это будет благоприятно”, - продолжил Стратокл: вступительная формула указа. “Давайте установим позолоченные статуи Антигона и Деметрия в колеснице, чтобы упомянутые статуи стояли рядом со статуями Гармодия и Аристогитона на агоре, чтобы одна пара освободителей могла смотреть на другую. Слышу ли я голос противника?”

Никто не выступил против. Указ был принят без единого ропота. Соклей счел его экстравагантным, но мысленно пожал плечами. Гармодию и Аристогитону приписывали помощь в свержении тирании Гиппия и установлении демократии в Афинах двумястами годами ранее. Любой, кто читал Фукидида, как Соклей, знал, что все далеко не так просто. Но к настоящему времени то, во что верили афиняне, было, по крайней мере, так же важно, как и то, что произошло на самом деле.

И - статуи! Тому, кто делал эти позолоченные статуи, понадобился бы пчелиный воск, чтобы покрыть форму и получить мелкие детали, которые он собирался вылепить. “Пчелиный воск”, - пробормотал Соклей. “Пчелиный воск”. Он не хотел забывать.

Стратокл не отступил. “Пусть это будет благоприятно”, - повторил он.

“Давайте наградим наших освободителей почетными коронами стоимостью в двести талантов серебра, чтобы показать миру’ что благодарность афинян нельзя презирать или воспринимать легкомысленно. Слышу ли я голос противника?”

И снова Деметрий выглядел скромным и удивленным. И снова никто не выразил несогласия. И снова указ был принят путем всеобщего одобрения. Соклей медленно опустил голову. Афины заплатили бы, и заплатили бы немало, за привилегию освобождения. Даже для такого богатого полиса, как этот, двести талантов были большими деньгами.

“Пусть это будет благоприятно”, - еще раз сказал Стратокл, и Соклей задумался, что будет дальше. Ему не пришлось долго ждать: “Давайте освятим алтарь Антигону и Деметрию, этот алтарь будет известен как алтарь Спасителей. И давайте освятим другой алтарь, где Деметрий впервые сошел со своей колесницы и ступил на землю Афин, тот, который будет известен как алтарь Нисходящего Деметрия. И пусть верховный жрец, который служит алтарю Спасителей, впредь дает свое имя году, как это делает архонт сейчас. Слышу ли я голос противника?”

Там стоял Деметрий. Каким бы смущенным он ни выглядел, его люди только что изгнали Кассандра из Афин. Он сказал, что освободит город. Что он мог бы сделать, если бы передумал? Все, что захочет, подумал Соклей. Афиняне, без сомнения, думали так же. Стратокл не слышал голосов противников. Указ - достаточно раболепный, чтобы у Соклея слегка заныло в животе, - был принят без единого протеста со стороны Собрания.