СОЗ (СИ)

Так, за размышлениями, я и заснул. Утром, после разминки и завтрака, я посмотрел результаты работ по обслуживанию корабля, поставил свои резолюции везде, где это требовалось, после чего занялся текучкой. Работа капитана (или адмирала) в то время, когда корабль стоит в доке и проходит обслуживание — это просто Ад и «полный туши свет». Куча сообщений, на которые надо отвечать и как-то адекватно реагировать. До обеда я, просто не разгибаясь, вёл бои местного масштаба против бумаг и разных файлов, которые приходили на мой рабочий комп. В обед я немного перекусил, а потом снова приступил к войне. И я не шучу — разные запросы сыпались на меня, как из рога изобилия. Были запросы из НИИ на какие-нибудь профильные данные, полученные нами в бою. Другой НИИ требовал разрешение на доступ специалиста к какому-нибудь узлу или агрегату линкора. В общем, я бы сейчас с удовольствием променял свой адмиральский мундир на кресло первого пилота. Только вот, меня не спрашивали, хочу я быть командиром соединения, или нет…

Ещё через пару часов я поставил последнюю резолюцию на документе — и буквально «стёк» с кресла. Сил уже просто не было. Я даже не услышал, как к креслу подошла Олеся и положив руки мне на плечи, стала их разминать.

– Знаешь, мне часто приходилось видеть такое в кино — но я даже не представлял, что это так здорово.

– Много всего?

– Ты даже не представляешь. И не всё я даже могу понять. Например, мне пришлось общаться с представителем НИИ двигателестроения. Их специалист хотел попасть в двигательный отсек ради каких-то замеров. Только его, видите ли, забыли предупредить, что около сопел, вообще-то, фон повышенный.

– Мужик зажарился?

– Да нет, догадался скафандр надеть. Просто написал жалобу, что его не предупредили. И прочее — часто в таком же жанре… Третий день, как прилетели, а я назад хочу. Там хоть с такими вещами не приходилось сталкиваться.

– Иди ко мне, думаю, я помогу тебе расслабиться…

– Увы, не могу пока. С одним завалом я, конечно, разобрался, но, боюсь, скоро ещё запросы придут. А как в твоём ведомстве?

– Да тихо всё. Записи курса сдала, зачёты у младших штурманов приняла, теперь вот отдыхаю.

– Завидую, — сказал я. — Искренне завидую. Ладно, пора мне работать…

– Ну, как знаешь. Моё дело — предложить. А то…

– Увы, но, как бы мне не хотелось принять это предложение, я вынужден отказаться…

Олеся вышла из каюты, а я, уперев локоть в стол, задумчиво положил подбородок на ладонь. Я понимал, что работа, которая меня сейчас раздражала, тоже нужна — нам дали экспериментальный корабль, и его, по сути, надо ещё доводить до ума. Я сам видел доклады после боя — в одной из башен, после второго залпа просто заклинило снарядный транспортёр, чинить не было времени, и члены расчёта таскали полутонные «болванки» при помощи «мускульной силы и какой-то там матери». И это ещё хорошо, что не были пока что готовы полностью необитаемые башни ГК. Или отчёт из двигательного отсека — течь в системе охлаждения реактора. Хорошо, конечно, что у нас не лодка «К-19», и средства защиты позволяют работать в реакторе без опасности облучения — но всё равно, а если бы не смогли устранить проблему? А если бы это произошло не во время поиска по системе — а в бою? Современный реактор, если его не заглушить, может, «бахнуть» ничуть не слабее, чем Чернобыльская АЭС. И меня как-то слабо утешает то, что полноценного ядерного взрыва там не было, а был просто «тепловой». Вреда он принёс даже больше. Нам на корабле такого точно не надо. Так что я очень хорошо понимал, важность того, что сейчас по линкору буквально «лазили» разного рода специалисты НИИ. Понимал, да. Только мне от этого было ни разу не легче разгребать этот завал.

Так в рутине и прошёл день. А на следующий произошло ЧП…

Когда я прибыл на мостик, сел в своё кресло и стал изучать запросы на сегодня, всё было хорошо. Но, через несколько минут раздался сигнал тревоги по кораблю. Связист дежурной смены повернулся ко мне:

– Товарищ адмирал, здесь сигнал для всех.

– Выведи.

– Сегодня, в шесть часов утра не вышла на связь пара эсминцев, патрулировавших Солнечную Систему. Просрочка сеанса связи — три часа. Всем кораблям, которые в состоянии выйти в Пространство — на поиск.

В общем, хотя «Советский Союз» и стоял в доке, в поиск я вышел — на «Кирове». Всё же, один из самых быстрых линейных крейсеров, очень хорошее поисковое оборудование, плюс экипаж, который умеет всем этим пользоваться. Эскадра из более, чем полусотни крейсеров (линкоры всё же решили в поиск не брать), рванула в сторону последних известных координат эсминцев «Стойкий» и «Смелый». Через несколько часов мы были между Нептунов и Плутоном. Корабли развернулись в поисковый ордер и начали сканировать Пространство.