Созданная из тени

И я рассказываю. Слова слетают с губ сами собой: как же легко открыть Лиаму все, что я разузнала, что пережила, начиная от возвращения в Ирландию. Следы отца, теневая тварь из дома в Дублине и обещание, которое я ей дала. Лиам не перебивает, крепко сжимает мою руку и старается дышать ровно. Только по его участившемуся пульсу я понимаю, какие чувства вызывает в нем рассказ об Истинной Королеве, заманившей меня в Бездонное Ущелье, где я заключила со второй ее половиной сделку, чтобы спасти Натаниелю жизнь. Лиам дрожит, когда я повествую о тяжелом пути, о снежной буре и обо всем том, что, по слухам, происходит во дворце.

Я закончила, поделилась всем, через что прошла без него. Лиам притягивает меня к себе и целует в лоб, а я чувствую, как заживают раны мыслей.

– Ты пожертвовала слишком многим, – тихо замечает Лиам, имея в виду воспоминания о сестре, которые мне пришлось отдать. – Но я понимаю, почему ты так поступила.

– Может, оно и к лучшему. Зачем мне воспоминания, если они так мучительны.

– А теперь не мучительно? – уточняет Лиам, будто сомневаясь.

– Нет. Теперь боль ушла.

– Боль нельзя вырезать.

– Но ее можно исцелить, – возражаю я.

– И ты веришь, что исцелилась? Я тоже пытался насильно вырвать боль из себя, – он кивает на покрытую шрамами руку, которой сжимает мою ладонь. – Это было необходимо, и я сделал бы это снова. Но сильная боль осталась. Глубокая рана. Она изменила меня, разрушила нечто важное.

Я вздыхаю.

– Мне не жаль. Без этих воспоминаний я стала сильнее, потому что они все время заставляли меня сомневаться. Теперь я… решительнее.

И будто в подтверждение моих слов глубоко в пустоте алым жаром вспыхнула мысль: «Я отомщу за сестру».

Поцелуй Лиама быстро рассеивает эту мысль, и я с благодарностью обнимаю его. Сейчас хочу одного – быть рядом с ним. До настоящей близости нам еще далеко, но какие-то улучшения есть. Приподнявшись, я наклоняюсь и покрываю поцелуями его губы, лицо, шею. Прерывисто выдохнув, он запрокидывает голову, когда я спускаюсь ниже, скольжу губами по груди, поглаживаю пальцами плоский живот.

– А ты, – шепчу я, проводя носом по его ключицам, не уверенная, что хочу болтать, – как ты поживаешь?

Лиам весело фыркает с закрытыми глазами:

– Разве не очевидно, что я в лучшем случае умер бы от тоски?

Качаю головой:

– Хватит меня дурачить.

– Все хорошо, – упорствует он, и любой другой поверил бы ему. – А теперь ты снова делаешь это, и все просто отлично.

– Делаю что? – переспрашиваю я, касаясь пальцами его живота.

– Я не это имел в виду, но… Майлин, – Лиам поджимает губы, и мне безумно хочется последовать его примеру.

– Ну уж нет! – требовательно шепчу я, когда он хочет меня поцеловать, и ласково прикусываю его нижнюю губу.

Дыхание Лиама сбивается.

– Я имел в виду и не это тоже. Осталась одна попытка.

– Ах! – нарочито невинно восклицаю я, опуская руку все ниже. – Но ведь это правильно, разве нет?

Вдруг Лиам оказывается надо мной: повсюду поцелуи, прикосновения, скользящая по коже ткань.

– Это что? – интересуется он таким голосом, что я не выдерживаю и тихо смеюсь. – Так принято… одеваться у тебя дома?

Вместо ответа я утвердительно вздыхаю, потому что Лиам прослеживает узор пальцем.

– Поразительно красивая вещь для столь варварского мира, – шепчет он, очерчивая край бюстгальтера.

Если у меня и было терпение, то его ласково смахнули руки и губы Лиама. Я хочу его так сильно, что больше не могу говорить, могу только шептать его имя. Обхватив талию Лиама ногами, я сгребаю его волосы в горсть.

– И все равно это не то, что я имел в виду, Майлин.

– Какая жалость, – отвечаю я. Голос у меня срывается. – Лучше я попытаюсь еще раз, но позже. А сейчас…

Сейчас мне больше не хочется болтать.

Глаза у Лиама подернуты поволокой, но ему хватает дерзости усмехнуться. Стащив последнюю одежду, он снова прижимается ко мне.

– Что теперь?

Одного легкого движения бедрами хватает, чтобы я застонала.

– Садист, – задыхаясь, укоряю я. Рассмеялась бы, но не могу. – Не ты ли. Постоянно талдычил. Что в Лиаскай. Никогда. Нельзя. Медлить?

А вот Лиам может смеяться. Его тихий, глубокий, хриплый смех сводит меня с ума. Вот бы он смеялся вечно.

– Я и не медлю. Просто жду подходящего…

И в этот миг он вошел, а из моей груди вырвался звук, которого я прежде никогда не издавала. Все, что я чувствую, – это болезненная пульсация внизу живота. Но спустя несколько нежных движений она лопается и тело охватывает тяжесть и легкость, тьма и свет. Мне кажется, будто я в себе, но в то же время нет. И рядом с моим самосознанием близко, почти вплотную, приютилось чувство: спустя долгое время я наконец-то оказалась дома. И это чувство не только мое.

Глава 21

Мы не спим, просто лежим, уставшие и счастливые. Но почему же, несмотря на умиротворение, я не могу отделаться от чувства, будто что-то не так? В сердце словно засела иголка, которая больно колет всякий раз, когда мимо проскальзывает мысль. Не придаю этому значения и игнорирую. Может, я просто вспомнила, что случилось в прошлый раз, когда мы заснули вместе.