Читаем Созданная из тени полностью

Созданная из тени

Посылаю ей воздушный поцелуй и краем глаза вижу, что прохожие толкают друг друга, перешептываются и заметно успокаиваются. Как я благодарна Заре за удар в колено!

– А что такое корневая крыса? – спрашиваю я. – И надо ли мне знать ответ?

Зара посерьезнела: теперь она похожа на опытную воительницу, хотя и младше меня на год.

– С приходом осени, когда становится неуютно, корневые крысы прячутся под землей. Обычно они выбираются на поверхность, когда первые созревшие плоды падают с деревьев.

– Видимо, я ранняя корневая крыса.

– Да-а-а у-у-уж, – протяжно говорит Зара, – либо храбрая, либо тупая. Я еще не определилась. Пойдем внутрь, корневая крыса, пока ты не отморозила себе хвост.

В таверне к нам подходит Лиам. В руках у него две кружки, от которых поднимается пар, пахнущий медом и спиртом. За Лиамом маячит какой-то мальчик, старательно делающий вид, будто он оказался здесь чисто случайно. Лиам ошибся, Шеймус явно не хочет со мной знакомиться. Не сомневаюсь, он здесь не по своей воле.

Отдав мне дымящуюся кружку, Лиам подталкивает брата.

– Майлин, это Шеймус. Шеймус – Майлин.

– Шеймусу явно не по душе здесь быть, – замечаю я с легкой улыбкой.

Но растормошить его не так-то просто. Закусив нижнюю губу, он едва заметно кланяется.

Зара раздраженно вздыхает:

– Шеймус, то, что королевы поедают маленьких детей, – просто шутка! Не трусь. В худшем случае она тебя поцелует.

Я наклоняюсь к Шеймусу, и он смотрит на меня, широко распахнув глаза.

– Не слушай Зару. Она минуту назад обливалась слезами, потому что я поцеловала ее в щеку.

Зара с силой пихает меня под ребра, и выплеснувшийся из кружки напиток обжигает мне пальцы.

– Ну вот, – смеюсь я. – Сейчас она топнет ногой, разрыдается и убежит.

Шеймус все еще насторожен и недоверчив, но на губах у него мелькает усмешка.

– Присядем, – обращаюсь я к Лиаму. Взяв кружку в другую руку, облизываю сладкие и липкие пальцы. Не знаю, что это за напиток, но он невероятно вкусный. Придется Лиаму тащить меня домой на руках. Воспользовавшись заминкой, Шеймус сбегает. Я собираюсь спросить у Лиама, почему его младший брат так меня боится, но тут подходят Джонатан и Томас со своими родителями, Питом и Эммой. Мы обнимаемся и даже пускаем слезинку-другую.

Народу в таверне все прибывает, будто кто-то пробежал по деревне и созвал всех. Людей больше, чем мест, поэтому я ужинаю говядиной, тушенной со сладким луком, сидя на коленях у Лиама. Снова и снова рассказываю, что произошло в тот день, когда мы совместными усилиями взорвали дворцовые стены. Многие жители деревни этому поспособствовали, и я благодарю каждого отдельно, а также всех тех, кто остался дома и пожелал нам удачи.

Я смеюсь в голос, и Лиам с веселым недоумением смотрит на меня.

– Ничего, – говорю я в ответ на его вопросительный взгляд. – Просто я боялась, что теперь они будут вести себя иначе. Ведь я…

«Ведь я Королева», – думаю про себя. Эти слова звучат слишком неправильно и глупо, чтобы произносить их вслух.

– Но здесь я снова стала собой.

Наконец, все немного успокаиваются, и к нам присоединяется Алис. Схватив кружку Лиама, она осушает ее до дна.

– Здорово, что вы пришли! Хотела зайти за вами, но увидела, как запотели окна дома, и подумала…

– Это шифр такой? – перебивает ее Шеймус, который отважился сесть к нам за стол.

Все покатываются со смеху, и Шеймус, покраснев как рак, утыкается взглядом в стол.

– Ты прав, – решаю поддержать его я. – Мы очень сильно… поругались, даже жарко стало. Если в доме жарко, а снаружи холодно… окна запотевают.

Наклонив голову, Шеймус смотрит на меня:

– Вот ты не такая дура, как остальные. Ты – милая.

– Спасибо!

Уверена, остальные тоже не дураки, в них просто говорит подогретое вино.

– Ты тоже милый, – улыбаюсь я.

– На твоем месте я бы очень злился. Знаешь, я боялся тебя не из-за глупых россказней Зары…

Через два стола от нас с лавки поднимается какая-то девушка – в руках у нее скрипка. Сидящие рядом аплодируют, а девушка, отвесив насмешливый поклон, начинает играть бойкую быструю песню, которую здесь все знают. Всякий раз после повторяющихся проигрышей кто-то встает и поет про злодеяния Кеппоха – заклятого врага Лиаскай. А затем все хором горланят припев: