Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

— Хуячик!

И пошёл дальше.

Я не поручусь сейчас, что это был именно «мячик» — но какое-то совсем простое и неожиданное слово. Дело не в нём, а в том, что страсть Носика к виртуозному сквернословию проявилась очень рано, не то чтобы поощряемая, но в явном виде не порицаемая его родной филологически-богемной средой, и легко распространялась вокруг него.

Это не причиняло ему никаких неудобств — ни профессиональных, ни личных. В отличие от Виктора Степановича Черномырдина, который, как уверяют, говорил с трибун медленно и с большими паузами потому, что произносил про себя привычные словечки, — а иначе просто терял мысль, Носик переключался с одного «дискурса» на другой без всяких заминок. Нимало не фраппируя друзей и подруг, в том числе по работе, которые сами охотно ему подыгрывали: привычная советская ситуация, в которой крыть матом — прерогатива начальства, к его проектам никакого отношения не имела: матом крыли друг друга все.

Юлия Идлис в книге «Сотворённые кумиры» приводит свидетельство, в точности совпадающее с моим, хотя датированное почти десятилетием позже:

[В октябре 2009] мы с Носиком и его женой Аней Писаревской провели несколько дней в кинотеатре «35ММ» на конкурсных показах кинофестиваля «Зaвтpa/2MORROW», где Носик был в жюри блогеров.

На второй день общение наше приняло конвенциональный характер. Носик ловил какое-нибудь слово в разговоре — например, «веник» — и говорил: «А я знаю рифму к слову „веник“». «Хуеник», — незамедлительно отвечала я, и Носик расцветал счастливой улыбкой. «Это потому, что ты поэт[361]», — торжественно объявлял он. «Нет, это потому, что Юля провела с тобой много времени», — смеялась Аня.

Но к 2008 году привычная интеллигентская игра в ужасного грубияна обернулась чем-то бо́льшим — стартапом по запуску «непоискового справочного сервиса» с непроизносимым названием «WhoYOUgle». Официально это было предложено считать «двумя с половиной английскими словами», но все понимали, что́ это:

— Гугл?

— Хуюгл!

К 2008 году восторг от возможностей поисковиков — найдётся всё! — поутих, и потребители задумались об удобстве. Ведь обычному человек нужен не «список сайтов, где можно найти расписание поездов», а само это расписание. Желательно — привязанное к дате, времени и месту запроса.

Разумеется, понимали это и разработчики. «Яндекс» ещё с 2006 года потихоньку внедрял «колдунщиков» — так в компании называют поиск не в «большом» Интернете, а в собственных подсистемах.[362]

Сейчас пользователь может сразу же, на странице поиска, посмотреть мультфильм, не переходя на страницу YouTube, купить билет в кино — не переходя в «Кинопоиск» или «Афишу», узнать рост Линкольна — с мгновенным переводом шести футов и четырёх дюймов в привычные нам 193 сантиметра, одним кликом пересчитать 860 евро в рубли… Эти и прочие удобные функции стали для пользователей «Яндекса» настолько привычными, что они воспринимают всё это как нечто само собой разумеющееся — не замечая, что приоткрывают дверь в «Интернет вещей».

В 2014 году генеральный директор «Яндекса» Аркадий Волож в интервью для «Яндекс-книги» заявил, обобщая уже проделанную работу:

Сегодня Интернет веб-сайтов закончился. Теперь люди приходят в сеть не для того, чтобы что-то прочитать, а для того, чтобы что-то сделать. <…> Раньше он с нашей помощью бегал по страничкам таксомоторных парков, сравнивал цены, смотрел рейтинги — и только потом звонил и вызывал машину. Теперь он просто заходит на «Яндекс. Такси», вбивает адрес, куда ему ехать, кликает, и ближайшее такси само к нему приезжает. <…> А наша задача — сделать так, чтобы, заходя на «Яндекс», человек решал все свои проблемы.

Но это ответ создателя ведущей российской IT-компании, занимающей лидирующие позиции в интернет-поиске — к которому и пристёгиваются всевозможные «колдунщики»; а что, кроме залихватского названия, мог предложить маленький стартап?