Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

А старт был, конечно, сильный. Носик дал несколько интервью. Они стояли на «Lenta.Ru»[371], ещё на каких-то ресурсах, и трафик был большой. В первый день — тысяч двадцать, наверное. А дальше началось падение трафика.

Мы что-то писали, пытались создавать какой-то контент. Группа программистов создавала такие сервисы, как определение расстояния и таблицы типа «Курсы валют всего мира». Понятно же, что этот контент не укладывался. Не может один ресурс брать и отвечать за всё. Потому что неизвестно, какие вопросы тебе зададут. А люди — они люди. Они всё время разные вещи спрашивают.

— А не наоборот? Большинство людей спрашивают одно и то же.

Вот Носик тоже так думал. Он тоже думал, что люди спрашивают одно и то же, и мы с этого сливки снимем. Но нет. Оказывается, люди спрашивают примерно одно и то же.

— Все заходят в Интернет, чтобы узнать, что идёт в ближайшем кинотеатре. Это одинаковый вопрос. Но беда в том, что у всех ближайший кинотеатр разный.

Я не знаю, как Антон собирался решать проблему «ближайшего кинотеатра». Как на этот вопрос Яндекс отвечает? Он со всех кинотеатров слизывает ленты обновлений — и после этого даёт ответ. А нам с чего слизывать? Возникают существенные ограничения. «WhoYOUgle» отвечал на вопросы более-менее постоянные. Haпример, какой номер у цвета «маджента». Или расстояние от чего-то до чего-то.

Дальше трафик начал падать. Причём он начал падать на второй день. Все зашли, прикололись и пошли заниматься своими делами. Мы там растопыриваемся, что-то делаем, программисты там что-то ваяют, мы пишем безумное количество этих заметок…

— А вам какие-то ставились задачи? Писать про то, про это?

Нет. Это была самая большая проблема. Когда ты пишешь новости — они все интересные, потому что они новости. Поэтому 7 новостей написать можно. Это тяжело, но можно. А семь «интересных заметок»… Кому интересных? Не была ясна целевая аудитория.

Носик был полон энтузиазма. Но я хорошо помню, когда мы вышли 1 апреля, — это было прекрасно, а дальше-то что делать будем? Мы все находились в состоянии абсолютной растерянности.

Буквально через месяц начались сокращения. Саша Иличевский сам ушёл. Он очень сильно перенервничал, бегал по стенкам, на всех кричал. Он отвечал за задачу, которую никто не поставил. И я стал после него заведующим контентом, но нас было уже не 7, а 3 человека.

А последний раз, когда мы собирались, в центре, в каком-то кафе, в моей группе, кроме меня, работал один бильд. Был август, тёплый день. Шёл какой-то разговор, чрезвычайно вялый. Меня ни о чём не спросили. Программисты обсуждали какую-то абсолютную фигню — каким кружочком обозначать какие-то острова в Тихом океане. У меня было полное ощущение, что проект уже умер. Причём это ощущение, по-моему, было у всех. Потому что трафик продолжал падать. За 5 месяцев он должен был выйти если не на промышленную мощность, то должен быть чётко виден тренд. Стартовый всплеск, потом яма, а потом выход. Стартовый всплеск был, яма была, а выхода — не было.