Создатели монстров

Когда он спустился в подвал, плазморез не изрыгал ни искры из своего чрева, но Костя не торопился слепо двигаться дальше. Первую минуту подвал был погружён в зловещую тишину, клетки казались закрытыми, а невидимые твари, должно быть, скрывавшиеся в них во мраке — необычайно тихими. Однако стоило Пришвину сделать шаг вперёд по коридору, ведущему между рядами клеток, как из дальнего конца прохода, из полутьмы на него надвинулась громоздкая причудливая тень. Пришвин узнал в ней своего недавнего соседа по клетке, куда его упрятал профессор Волков. Однако тот был отнюдь не один; подвал оказался кишащим разношёрстной стаей тварей хоть и разной величины, но, как выяснилось, одинаковой степени озлобленности. Вся эта стая в один миг окружила Пришвина, щёлкая зубами и царапая по бетонному полу длинными когтями, по-видимому, с единственным намерением. Они словно ждали того момента, когда огромная тень Зверюги ляжет на их новую жертву, прежде чем подобно падальщикам накинуться на неё самим.

Словно в ответ на эту явную угрозу плазморез ожил со столь невиданной мощью, которой Костя и не ожидал. В разные стороны из сопла рукояти посыпались огненные стрелы: тех тварей, что помельче они убивали с первого раза. На тех, кто покрупнее плазморез направлял, соответственно, дозы плазмы помощнее, и Пришвину оставалось наблюдать, как мутантов разрывает на куски или они превращаются в обугленные головёшки, а в воздухе, будто в насмешку над ними, бросаются в дикий пляс языки отливающего сверхъестественной синевой, поистине дьявольского огня, озаряя всё кругом таинственным смертоносным сиянием.

Тварь по кличке Зверюга была самой крупной из мутантов; плазморез, словно рассчитав габариты существа, выбросил из сопла с дюжину огненных зарядов, которые на секунду зависли в воздухе, затем слились в некое подобие дышащего жаром огненного шара размером с пушечное ядро, озарившего весь подвал ослепительным светом. Со стороны могло показаться, что Пришвин не участвует в этой битве, но на самом деле его участие было таким же, как у стрелка, наводящего прицел и нажимающего на спусковой крючок, просто он нажал на него силой воли. Костя и сам не смог бы объяснить, как это происходит, но стоило ему увидеть угрожающего ему мутанта, плазморез делал своё дело, непонятным образом вычисляя, наводя прицел и убивая противника, где бы он ни находился, но только, как сказал Вольф Моруа, «в пределах четырёх железобетонных стен».

Огненный шар всё ещё висел в пространстве, вращаясь и пульсируя, словно нечто живое — Пришвин нарочно затормозил его движения, вновь проверяя способен ли он контролировать мысленно это столь смертоносное орудие убийства, находившееся в его руках. Зверюга бесстрашно приближался, — как бы ни был ярок и опасен огромный светящийся шар, видимо, вкус человеческой крови оставил мутанту на редкость приятные воспоминания, и его намерения были ясны. Ещё несколько шагов, и, оказавшись совсем рядом, монстр взмахнул когтистой лапой, пытаясь достать до Пришвина, однако огненный шар не реагировал… Лишь когда в последний момент, проявив чудеса выдержки и мужества, Костя мысленно метнул его прямо в Зверюгу, шар исполнил своё предназначение, и кровавые куски мутанта разбросало в самые дальние углы подвала.

Теперь путь был свободен, и Пришвин, упрятав опасного джинна обратно в лампу, двинулся дальше.

В конце подвала действительно оказался ещё один подъёмник, как обещал ему профессор Сафонов. Казалось, погружённая во мрак шахта вела в самую Преисподнюю. Пришвин не стал медлить и, крепко сжимая в руке плазморез (ему больше понравилось именно это название оружия, так же как и его изобретателю), нажал кнопку спуска.

Подъёмник спустился ещё метров на десять и встал почти напротив автоматической двери, напоминающей раскрытый зёв подземного чудовища. Подземелье гостеприимно приглашало войти, но прежде чем это сделать, Костя помедлил. Неожиданно ему послышались какие-то странные звуки в тишине, будто кто-то назойливо шептал неразборчивые слова… или стонал… или угрожающе шипел из темноты. От всего этого могли снова сдать нервы, но Пришвин не торопился делать поспешные выводы. Он вспомнил, что кто-то предостерегал его о навязчивых голосах.

Очень скоро он разобрал отчётливые слова, как будто кто-то настойчиво шептал ему прямо в ухо:

— Уходи отсюда!.. Сгинь! Здесь опасно, ты умрёшь! Тебя ничто не спасёт…

Одни и те же слова повторялись снова и снова и, наверно, могли повторяться ещё долго, если бы Пришвин, отбросив все сомнения и страхи, смело не шагнул в раскрытую дверь.

По ту сторону стелился кромешный мрак, будто на дне колодца; идти можно было только наощупь, что также не прибавляло уверенности, но понемногу глаза привыкали к темноте, и наконец Костя различил впереди какой-то тусклый отблеск. Он направился прямо на него, как на маяк, и оказался в просторном зале с бетонным полом и холодными стенами, вдоль которых стояло множество зажжённых свечей, столь непривычно выглядевших на самом дне научного объекта.