Сожженная земля [СИ]

— Да, тебе учиться и учиться. Ты отвечаешь на вопросы не до конца. То, что ты перечислила — тактика. Вопросы касались стратегии. Сути. Что такое Ун-Чу-Лай? Какова наша цель? Мы существуем только для того, чтобы усиливать свое влияние? Или мы усиливаем его, чтобы выполнять свои задачи? И зачем мы помогали Ремидее? Из милосердия?

Розали напряглась. Все-таки с магистром сложно. Вот Жа'нол она понимала с полуслова. Она никогда не задавала столько вопросов разом. Один вопрос — один ответ. Розали слышала, как разговаривали с Ветарией Эдера и другие воздушные феи. Они тоже понимали друг друга с полуслова: град вопросов — град ответов, коротких, обрывочных, непоследовательных. Как будто в воздухе над ними носилось нечто, что им не надо было проговаривать, а они просто хватали это и вставляли в недоговоренные куски фраз. Розали так не могла. Ей надо было подробно и последовательно. Она ответила:

— Не знаю… Вета. Знаю только то, что сказала. Остальное… наверно, я не видела игру так близко, чтобы делать выводы.

Ветария кивнула.

— Умница. Никогда не стесняйся признать, что у тебя недостаточно данных, чтобы сделать выводы. Я спрашивала тебя для того, чтобы проверить, сможешь ли ты признать свое невежество. Или — вдруг ты угадала недостающие данные? Я сообщу тебе кое-что о вашем походе на восток. Его главной задачей было — не дать Адеир попасть в Элезеум. Ее нужно любой ценой удерживать в мире. Последнее, что я собиралась делать — разлучать твою подругу с Избранником. Они должны оставаться вместе так долго, как позволит его магическое долгожительство и ее бессмертие феи.

Розали окончательно запуталась.

— Ты же хотела убить его!

— Не убить. Победить. Его нужно одолеть, чтобы утвердить свою силу над ним. Привести к покорности. Но убивать… С тем, что я знаю о нем, я могу убить его, лишь сойдя с ума. Он должен оставаться в живых как можно дольше. Самое страшное, что может постичь наш мир — его смерть. Ибо после смерти он станет в тысячу раз опаснее, чем при жизни.

Розали не была феей воздуха. Некоторых вопросов она не хотела задавать совсем, и некоторых ответов предпочла бы не получать никогда в жизни. Она ни о чем не спросила магистра после этого признания.

— Какими будут теперь твои выводы?

— Никому нельзя верить. И ничему. Все не то, чем кажется.

Магистр засмеялась.

— Гениально! Так оно и есть. Знаешь, почему?

Розали помотала головой. Ветария продолжила:

— На Меркане был один орден… не столько магический, сколько философско-исследовательский. В нем состоял один из великих мерканских философов — Ларкос Настакеда. Он сформулировал понятие «точка сборки».

Ветария сделала выжидающую паузу, и Розали послушно спросила:

— Что оно означает?

— Представь, будто твое сознание — лучи, которые освещают реальность. Луч — тонкая линия света — выхватывает лишь одну полосу. Другие остаются во мраке, ты не видишь, не замечаешь, ничего не знаешь о них. Поэтому человеческое восприятие фрагментарно. Для нас реальность — зебра, у которой мы видим только белые полосы.

Розали хихикнула, вообразив картинку. Ветария продолжала:

— Есть некая исходная точка-солнце, которая испускает эти лучи. Чем объемнее она, тем мощнее лучи, тем шире и ярче картина реальности.

— Тем больше зебра похожа на зебру? — со смехом предположила Розали.

— Именно. Ты умница! Тем ближе образ зебры в нашей голове к реальной зебре. Итак, точка сборки — это солнце. В ней сходятся лучи, которые освещают для нас зебру. Как солнце движется по горизонту, так движется точка сборки внутри нашего сознания. А вместе с ней перемещаются лучи. Понимаешь? Меняется угол наклона. Меняется длина и толщина лучей. С каждым перемещением точки сборки лучи высвечивают для нас новые фрагменты реальности — новые полосы зебры.

— И каждый раз мы видим новую зебру… — промолвила Розали.

— Да. Зебра остается той же самой, она неизменна. Но ее отражение в нашем сознании бесконечно разнообразно. На протяжении жизни один и тот же человек может видеть тысячи разных зебр, если его точка сборки переместится тысячу раз. Он даже может думать, что попадает в тысячи разных реальностей. На самом деле солнце его сознания освещает разные фрагменты одной.

Розали энергично кивнула, соглашаясь. Объяснение, которое поначалу казалось сложным и лишним, захватило девушку.

— Точка сборки может быть совсем крошечной и тусклой. Располагаться низко, охватывать узкий спектр реальности. Тогда лучи будут слабыми и короткими, падать под прямым углом и давать очень и очень мало фрагментов. Картина реальности в таком сознании будет скудной, блеклой, узкой и ограниченной. Бледная, тощая, худосочная зебра. Если точка сборки закреплена на одном месте в душе и не двигается на протяжении жизни человека, он умрет с этой же картиной. Как думаешь, каково ему всю жизнь смотреть на одно и то же тусклое и ограниченное изображение?

Розали пожала плечами.

— Он привыкает. Он ведь не знает, что картина может быть другой.