Сожженная земля [СИ]

«Кристалл — завоеваетель по природе. Нравится тебе или нет, ни ты, ни я, не можем это изменить. Разве что поле боя и оружие. Уже сотни лет для меня и то, и другое — информация и идеи».

Эдера не ответила. Бытие Облака было слишком свободным и самодостаточным, чтобы с кем-то воевать и кого-то подчинять. Кристалл — сестра, считавшая себя соперницей — существовала по-другому. И это не отменяло их изначального единения и неразрывной близости. Ветария сменила тему:

«У твоей сестры родилась дочь».

«Феинэль. Не могу поверить, пока не увижу ее своими глазами».

«Ил'Тара просит дозволения увидеть ее. Вина и раскаяние точат его».

«Я попрошу Серену и Люса разрешить ему приехать. Если они откажут — Феинэль вырастет и сможет решить сама. Я позабочусь, чтобы она узнала правду о нем… и о завершении своего прошлого воплощения».

«Благодарю тебя от имени Ил'Тары. Это важно для него».

«Поэтому ты хотела меня слышать?»

«Поэтому тоже. Но главное — напомнить, что мы готовим приход Облака на Меркану. Это важно и для тебя лично — больше, чем для других фей. Твой муж не жаждет вечно прозябать в Междурожье. Когда вверенные ему племена будут готовы, он назначит правителями их собственных представителей и перейдет к другой миссии. Тебе определять, когда это произойдет. Если к тому времени на Меркане будет существовать Рубеж, ты сможешь приходить к нему так же, как приходишь сюда. Три условия — Рубеж, зрелость нечеловеческих племен и его собственная зрелость. Он должен быть готов к командной работе».

«До этого далеко. Он меняется медленно».

«Главное, что меняется. Нам обоим некуда спешить — Кристалл умеет ждать. А для тебя, облачной сущности, ожидания и вовсе не существует».

«До тех пор, пока не начнут подстегивать, — усмехнулась Эдера, оглянувшись и заметив в конце коридора высокую черную фигуру. — Кажется, он теряет терпение. Поговорим позже».

«До встречи, Адеир. Благодарю за все».

«И я благодарю тебя, Вета. Пока!»

Они разорвали мысленный контакт. Эдера повернулась к Кэрдану. Он держал на руках Кариэль, которая повисла у него на шее. Фея пожурила дочь:

— Ай-ай-ай, Кари, ты совсем взрослая девочка, а ведешь себя как трехлетнее дитя! В твоем возрасте уже не сидят на ручках.

«Почему она больше любит тебя, чем меня?!» — мысленно спросила она Кэрдана не без ревности.

«А Мэл больше любит тебя. Спроси свою мерканскую подружку. Она скажет тебе, что дети больше любят того родителя, которого видят реже».

* * *

В подземном дворце не было ни рассветов, ни закатов. Ни полуночи, не полдня. Но условное деление суток выдерживалось строго, регламентируя режим дня и работу обитателей. Условным вечером муж и жена наконец смогли уединиться в скромной опочивальне правителя.

Эдера подошла к камину, хорошо знакомому ей по черной башне на болоте. Коснулась рукой огненных змеек. Она и раньше не боялась обжечься. А теперь тонкой сущности Элезеума, осознающей себя, и подавно не грозил огонь.

— Здравствуйте, мои хорошие. Соскучились по мне? Поиграем?

Она знала их подлинную природу. Три года назад Кэрдан рассказал ей, чью память хранит живой огонь. И даже показал. В тот день Эдера пристально всматривалась в образ женщины в огне.

«Она могла бы стать одной из нас. Феей воды, полагаю. Я попробую найти ее…»

Кэрдан покачал головой.

«Не найдешь. Она ушла за пределы мироздания. С моей помощью».

Он не утаил от нее ничего. Эдера задумчиво выслушала печальную историю его первой любви — без тени ревности к прошлому. Она не нуждалась в сравнении, кого больше любил ее мужчина: ее саму или умершую возлюбленную. Для нее это никогда не имело значения.

«Я хотела бы узнать ее в жизни. Поговорить, побыть рядом… Но то, что ты сделал, лучший исход для души. Сейчас она в ином, более высоком пространстве, чем Элезеум».

Кэрдан улыбнулся с редкой для него теплотой.

«Ни разу не сомневался, что вы подружились бы».

Об одном он ей не сказал. Сколько горьких и одиноких ночей он проводил у камина в те месяцы, когда Эдеры не было рядом. Каким слабым утешением была для него память прошлого. Насколько легче ему говорить о Касавир с Эдерой, чем с зачарованным огнем. Эдера всегда присутствовала в его жизни наполовину, тогда как ушедшая Касавир — всей душой. И год от года он чувствовал, что Эдеры становится в его жизни еще меньше.

— Ты меняешься, — печально сказал он ей. — Каждый раз ты возвращаешься другой. И меня это пугает. Я боюсь, что Элезеум отдаляет нас. Однажды ты можешь не вернуться, и Вязь тебя не удержит.

Эдера коснулась его руки.

— Глупая Кристалл. Изменения сближают нас, а не отдаляют. Ты тоже меняешься. Наши перемены благотворны для нас обоих.

Он притворно зарычал и опрокинул ее на кровать.

— Кристалл?! Опять эти твои игры? Я предупреждал тебя в прошлый раз! Кто здесь Кристалл, ну-ка признавайся? Кто девочка?