Сожженные девочки

– Таких причин полно.

– Значит, ты предпочитаешь тусить с кривли-ригли? Разве все эти дрыганья не кажутся тебе отталкивающими? Или тебя это возбуждает?

– Иди на хер.

– Так, значит, он тебе нравится?

– Я с ним только-только познакомилась.

– Хочешь увидеть фото его хрена?

Фло молча смотрит на нее. Роузи хохочет.

– Я однажды ему отсосала. На спор.

– Я тебе не верю.

– Почему? Ты думаешь, что он особенный? Можешь поверить мне на слово – он такой же, как все остальные парни. Ему все равно, куда совать. Повзрослей уже.

Фло пожимает плечами:

– Да какое мне дело.

Хотя ей есть дело. Ну вроде того. В нем было что-то такое… Или так ей казалось.

– Я сделала классное фото, которым поделилась везде. Ты, наверно, единственная из всей деревни, кто его не видел. Кстати, он у него довольно большой.

– Тебе лечиться надо.

– Что? Тебе не нравятся хрены? Ты больше по писечкам?

– Иди на хрен.

– Вообще-то я подошла, чтобы по-дружески тебя предупредить.

– Да ну?

– Ригли рассказал тебе о своей бывшей школе?

– Я уже сказала, что только что с ним познакомилась.

– Его выгнали.

– И что?

– Тебе разве не интересно почему?

– Мне интересно, почему я должна верить хоть единому твоему слову.

– Он попытался ее сжечь. Чуть не убил одну девочку.

– Хрень какая-то.

– Почитай об этом в Инете. Школа находится в Танбридж-Веллс – академия Ферндаун.

– Я уже сказала, что мне все равно.

Роузи встает и пожимает плечами.

– Тем хуже для тебя. Но я на твоем месте держалась бы от Ригли подальше. – Она подмигивает. – Если ты не хочешь нажить себе неприятностей.

Фло провожает Роузи взглядом, мечтая о том, чтобы кто-нибудь случайно плеснул той в лицо горячим кофе. Она смотрит на свой телефон. Пришло сообщение от Кайли. Фло держит над ним большой палец. Затем открывает Сафари и набирает в поиске «академия Ферндаун».

Глава 28

– Вы раньше писали для местной газеты?

Джоан семенит к столу с двумя кружками кофе. Они угрожающе дрожат у нее в руках, но ей удается донести их, не пролив ни капли.

– Верно.

– Почему вы мне сразу об этом не рассказали?

– Дай кому-то все ответы, и вопросов уже не возникнет.

– Но, может быть, я бы серьезнее отнеслась к тому, что вы рассказали о преподобном Флетчере.

– Вы хотите сказать, что не восприняли меня всерьез? – с деланым удивлением спрашивает Джоан. – Вероятно, вы подумали, что это все пустая болтовня выжившей из ума старушки?

– Простите.

– Не переживайте. Я к этому привыкла. Стоит человеку состариться, и, чего бы он ни добился в жизни, люди видят только его возраст. – Она подмигивает гостье. – Разумеется, этим можно пользоваться. Я уже не помню, когда в последний раз несла к машине сумку с покупками.

Я улыбаюсь.

– Исчезновение девочек, наверное, стало громкой темой для местной газеты.

– Поначалу. Но постепенно все изменилось.

– Почему?

– Маленькие деревни – это странные места. В некотором смысле отсталые. О, я знаю, людям не нравится это слышать, но это правда. Здесь все сопротивляется переменам. Семьи живут здесь на протяжении многих поколений, у них свой уклад жизни.

Я делаю глоток кофе.

– Все всех знают, – продолжает она. – Или, скорее, хотят считать, что знают. Суть в том, что они знают то, что хотят знать, и верят в то, во что хотят верить. Если что-то представляет угрозу для их сообщества, их традиций, их церкви, они смыкают ряды в защиту всего этого.

Она права. И так происходит не только в деревнях. В любом небольшом сообществе. Так бывает и в городах. Именно это приводит к образованию гетто. Мы против них. Какими бы плохими ни были «мы», своих положено защищать.

– Вам кто-то приказал прекратить писать об этих девочках?

– Напрямую – нет. Но главный редактор однозначно не хотел, чтобы я задавала слишком много вопросов. Я думаю, что занимавшийся этим делом полицейский, инспектор Лейтон, не желал, чтобы его считали некомпетентным, а церковь обладает здесь громадным влиянием. Предположение, что с ней что-то не так, приравнивалось почти что к ереси.

– Под «что-то не так» вы подразумеваете личность курата Бенджамина Грейди?

– Да.

– Вы его знали?

– Знала о нем. Я тогда жила в Хенфилде. И по-настоящему побеседовала с ним лишь один раз, после исчезновения Джой.

– И что же?

Она в нерешительности молчит.

– Мне он не особо понравился…

– Почему?

– В нем было что-то странное. Я не могла понять, что именно. Хотя мне известно, что многим деревенским девчонкам он очень даже нравился.

– Так часто бывает. Девочки влюбляются в священников. Конечно же, ни один нормальный священник не станет этим злоупотреблять.

Она кивает.

– Грейди прекрасно отдавал себе отчет в своей привлекательной внешности. А Джой была красивой девочкой.

– Это звучит как начало романтической истории, – сдержанно замечаю я. – Он был взрослым человеком, обладающим определенным влиянием и властью. Ей было пятнадцать.

Она кивает:

– Да.

– Его рассматривали как подозреваемого в деле об исчезновении Джой?

– Всерьез – нет. Разумеется, полиция с ним общалась. Но на тот момент, когда Джой видели в последний раз, у Грейди было алиби. Он готовил службу с преподобным Маршем.

– Свидетель не мог ошибиться?