Сожженные девочки

– Не то, что хотела, но то, что ожидала.

– Прости, милая.

– Все равно спасибо.

– Может быть, если ты ласково попросишь маму или папу…

– Ага, может быть.

Она идет к двери.

– О, погоди.

Фло оборачивается. Он держит кассету с пленкой.

– Я вынул пленку. Мне кажется, она цела.

– О, спасибо.

Она кладет кассету в карман. По крайней мере, фотографии уцелели. Слабое утешение. Как, черт возьми, ей раздобыть сотню фунтов?

Она уныло выходит из магазина, и колокольчик весело звенит у нее за спиной, еще больше усиливая ее мрачное настроение. Долбаный мудак с пневматом, ублюдок, деревенщина, стреляющая по воронам. Она немного переживала из-за удара Тому в нос, но теперь надеется, что он навсегда останется кривым. Она надеется, что пазухи носа останутся непроходимыми до конца его убогой жизни.

Это не по-христиански, – слышит она в голове голос мамы, но ей плевать. Что хорошего сделала для них ее религия? Вышвырнула из дома. Вынудила переехать в эту дыру. Вот тебе и награда за ревностное служение Господу.

Она замечает расположенное на другой стороне улицы кафе и переходит через дорогу. В настоящий момент ей очень хочется обменяться новостями с Леоном и Кайли и хоть на какое-то время почувствовать себя нормальной. Она заходит внутрь. В кафе много народу, но Фло замечает у окна свободный столик. Перебросив через спинку стула свое худи, она становится в очередь, а затем возвращается к столику с чашкой мокко и маффином.

Потягивая напиток, она подключается к вайфаю. Сильный сигнал. Аллилуйя. Она открывает снапчат. Вообще-то Фло не фанатка соцсетей. Ей не нравится то, как все делают вид, что у них потрясающая жизнь, и редактируют свои лица миллион раз, отчего становятся похожи на инопланетян. Все это фальшь и обман. Ей вообще не нравится фотографировать телефоном, и она предпочитает делать это «Никоном» (хотя в ближайшем будущем это ей точно не светит). Но Кайли и Леон пользуются снапчатом, и для нее это единственный способ поддерживать связь с друзьями.

Фло по ним скучает. И предпочла бы увидеться с ними лично. Она старается не слишком из-за этого переживать, но иногда это дается ей с большим трудом. Когда мама впервые рассказала ей о предстоящем переезде, она разозлилась. Они ссорились, хлопали дверями – все в этом роде. Если честно, она знала, что им необходимо покинуть церковь Святой Анны. Все, что там происходило, было уже слишком. Мама все время была напряжена и встревожена. Это было тяжело.

Но почему сюда? Почему не в другую церковь в Ноттингеме? Или какое-то другое место не в сотнях миль от него. Ее утешает только то, что это ненадолго. Мама здесь всего лишь временный викарий. Когда сюда назначат постоянного священника, они смогут вернуться в Ноттингем и, возможно, к тому времени весь шум уже уляжется.

Фло просматривает недавние посты, и селфи ее друзей вызывают у нее улыбку. Она находит фото жутковатых кукол из веточек и снабжает его сообщением: «Чем забавляются местные жители (ужасающийся смайл). Шлите новости из цивилизованного мира». Она ожидает ответов, продолжая пить мокко и глядя в окно.

Ее внимание привлекает какая-то фигура на автобусной остановке чуть дальше по улице. Тощий подросток весь в черном: джинсы, худи, длинные черные волосы. Ригли? Она щурится. Окно покрыто надписью с названием кафе и изображениями кофейных чашек, сквозь которые трудно что-либо разглядеть. Но эта фигура очень похожа на него. Ее настораживает то, как он стоит. Смотрит. Наблюдает за ней? Подъехавший автобус заслоняет от нее остановку. Когда он отъезжает, фигуры уже нет.

Фло хмурится. Уверенности в том, что это был он, у нее нет. Он не может быть единственным в Сассексе тощим мальчишкой, который любит одеваться в черное. С другой стороны, почему бы ему тут не быть? В конце концов, Хенфилд – ближайший к Чепел-Крофт город. Больше тут особо ездить некуда.

Она переключает внимание обратно на мокко. Как будто в подтверждение ее размышлений на стол падает чья-то тень. Она поднимает голову.

– Я не верю своим глазам.

Роузи улыбается:

– Привет, Вампирина.

Фло возмущенно смотрит на нее:

– Ты что, меня выслеживаешь?

Роузи улыбается и выдвигает для себя стул.

– Размечталась.

– Что ты здесь делаешь?

– Встречаюсь с друзьями. Мы собираемся делать маникюр. Мамин подарок.

– Ух ты. Везет тебе.

– Я бы не сказала. Эта сука заплатит за что угодно, лишь бы я не мозолила ей глаза. А ты что делаешь?

– Пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз была где-то, где не было тебя.

– Это маленький мирок, Вампирина. Ты скоро убедишься в том, что здесь все время с кем-то сталкиваешься.

– Я уже начинаю это понимать. – Фло скрещивает руки на груди. – Что тебе нужно?

– Вообще-то я хочу извиниться.

– В самом деле?

– В самом деле.

– Или ты просто беспокоишься, что я могла написать на вас заявление в полицию?

– Ты его написала?

– Пока нет.

Роузи переводит взгляд на разбитый «Никон».

– Знаешь, я могла бы оплатить его ремонт.

– Мне не нужны твои деньги.

– Хорошо.

– Это все?

– Я не вижу причин, почему бы нам не подружиться.