Сожженные девочки

Я открываю свой древний ноутбук. Наконец-то есть Интернет. Ключевое слово – «наконец-то», потому что страницы загружаются так мучительно медленно, что каждый раз восклицаешь: «Наконец-то!» Но на безрыбье… и все такое. Я ввожу в окошке поиска «Саффрон Уинтер». Флетчер ей предположительно доверял, но я до сих пор почти ничего не знаю об этой писательнице-отшельнице.

Фотография на сайте – увеличенная версия фото с задника ее книг. Приводится краткая биография, из которой мне мало что удается почерпнуть, а также ссылка на ее произведения. Пять молодежных романов о школе ведьм. Также имеется ссылка на электронный почтовый ящик, и я отправляю короткое сообщение, объясняя, кто я, и спрашивая, не найдется ли у нее времени для беседы. На всякий случай я ищу ее имя в Твиттере, Фейсбуке и Инстаграме. Ничего. Никаких аккаунтов в соцсетях, что необычно, в особенности для писателя.

Я в задумчивости смотрю на ноутбук. Практически не сомневаюсь, что Джоан знает, где живет Саффрон. Но, хотя я начинаю привыкать к деревенской манере являться в гости без предупреждения, у меня сложилось впечатление, что Саффрон Уинтер очень замкнутый человек. Что ж, ее право. Хотя в таком случае не стоило переезжать в деревню.

В литературе, если люди хотят спрятаться, они всегда переезжают куда-то в маленькую деревню. Это большая ошибка. На что совершенно точно можно рассчитывать в маленькой деревне, так это на то, что все захотят сунуть нос в ваши дела. Если вам нужна анонимность, живите в большом городе. В городе можно избавиться от себя старого с такой же легкостью, как спустить в канализацию пригоршню мелочи. Смените имя, смените одежду. Явитесь миру другим человеком. Если хотите.

Я закрываю ноутбук. Что теперь? Телевизор? Фильм? Может, действительно стоит последовать совету Фло принять ванну и расслабиться? С момента переезда сюда я вообще забыла, что это такое. Я поднимаюсь по лестнице и толкаю дверь ванной.

– Ой.

Я вспоминаю, что Фло снова пользовалась ванной как фотолабораторией. Даже чтобы сходить в туалет, мне пришлось переставлять ее оборудование. Она кое-что убрала, но на самом деле уборка свелась к тому, что она просто сгрузила все в ванну. А на крышке унитаза теперь красуется две пачки фотографий.

Я беру первую стопку. Это снимки часовни и кладбища. Ни малейших признаков горящей девочки. Я откладываю снимки в сторону и тянусь ко второй стопке. У меня обрывается сердце.

На первой фотографии запечатлено заброшенное здание. Пустые окна мрачно смотрят на мир, крыша испещрена дырами. При взгляде на снимок сразу видно, что это плохое место. Когда Фло все это сняла? Должно быть тогда, когда сказала, что они с Ригли были в лесу.

Я перебираю фотографии, начиная со снимков дома снаружи и продолжая теми, которые явно были сделаны внутри. В шоке смотрю на разрушенные комнаты, на разбитую мебель. Стены, покрытые граффити. Языческие символы. Злобные глаза. Знаки поклонения Сатане.

Я тяжело сажусь на закрытую крышку унитаза. О чем думала Фло, бродя по этому заброшенному старому зданию? Я знаю подростков, но все равно меня охватывает гнев. На Фло. На себя. Я ее сюда привезла. Я тоже за это отвечаю.

Я просматриваю остальные фотографии. Приблизительно с середины пачки начинаются частично засвеченные снимки, как если бы свет попал на негативы. Последний снимок вообще кажется абстрактным. Он явно был сделан изнутри, из окна второго этажа. Лес кажется темным чернильным пятном. Поля – сплошная серая масса. На самом краю какой-то яркий белый блик. Я щурюсь, всматриваясь в него. Мне становится нехорошо.

Я поднимаюсь с фотографией к себе в спальню и хватаю с прикроватной тумбочки очки. Надев их, я еще пристальнее смотрю на снимок. Это не игра света. Между лесом и стеной-оградой стоит фигура. Почти призрачная. Но это не привидение. Это очень даже живой человек.

И я знаю, кто это.

Глава 47

Небо серое, как чертежная калька. Стемнеет только через пару часов. Но в лесу уже царит вечерний сумрак. Свисающие ветви деревьев заслоняют свет подобно большому, сшитому из листьев одеялу. Чтобы не споткнуться на узкой тропинке, Фло включает фонарь айфона и в очередной раз задается вопросом, насколько благоразумно – или тупо – она поступает.

Она пытается себя убедить, что ей угрожала гораздо более серьезная опасность в центре Ноттингема, чем в здешнем лесу. С потенциальными насильниками, убийцами или грабителями гораздо больше вероятности столкнуться на оживленных городских улицах, чем в этой глухомани. И все же, все же… страшные вещи могут произойти где угодно, даже в самом живописном захолустье.

Она думает о мужчине за окном. Что, если он все еще где-то здесь? Нет. Скорее всего, это был какой-то проходимец, разыскивавший пустые дома и незапертые двери в расчете на легкую поживу. А фотография? В итоге она оставила ее на кладбище, убедив себя в том, что это просто пугающее совпадение. Отдаленное сходство. Ее рассудок придает этому слишком много значения. В этом проклятом месте все начинает казаться странным и жутким.