Сожжённые цветы

— Я ненавижу его, потому что он — муж Светки. И когда она бросила меня — я одурел, понимаешь? Я перестал соображать и принял подставу за настоящие улики. А ведь алиби Фирсова лежало на поверхности! Он просто физически не мог убивать тех женщин, ведь для этого нужно море времени, невероятная подготовка, изучение привычек, характера каждой жертвы, а Фирсов — медийная фигура. Он постоянно на глазах сотен человек: на заседаниях Думы, на городских мероприятиях, на пресс-конференциях, на благотворительных акциях! Да и мотив…

— Но ты говорил — власть!

— Убийца и так обладает всей властью, которой может обладать человек: он решает судьбы! Для него убийство — это пьеса мести, он ею наслаждается, не жалея ни времени, ни сил, ни средств. Если бы Фирсов инсценировал убийства сатанинской секты, то он не стал бы разыгрывать для жертв спектакли длиной в месяц! А жертв выбрал бы случайных.

— Но Маловичко он всё-таки убил?

— Да, это он сделал.

— А откуда Фирсов знал, что в церквях были тела?

— Из видеозаписей, которые присылал Свете убийца: там были и пытки, и поджоги. Фирсов собрал эти записи в свою папочку «NB», оттуда я их и скопировал для следственной группы. Если бы Фирсов был преступником, зачем ему иметь на своём домашнем компьютере папку с видео из писем Свете? У него должны иметься полноценные записи всех его дел. Какой я дурак!

— Почему ты только сейчас понял, что З. А. подставлял Фирсова?

— Потому что Фирсов исчез. Убийца похитил его, спрятал где-то, собираясь выпустить после пожара. Тот не сможет предъявить алиби на время убийства и будет обвинён… Будь Фирсов убийцей, он не разыгрывал бы похищение, а обеспечил себе алиби. З. А. паникует. Он боится, что не сможет довести свой инквизиторский процесс до финала!

— То есть, З. А. не стал ждать двадцать второго декабря, потому что предполагает, что Фирсова посадят за убийство Маловичко, а он хочет, чтобы тот сидел за серийные убийства и поджоги, так?

Паша резко повернул руль направо, «Ока» съехала на узкую грунтовку, ведущую к дачному посёлку.

— Фирсов — тоже жертва маньяка. Он тоже виноват перед убийцей. Чёрт! Почему никто не рассказал мне про ту Вальпургиеву ночь абсолютно всё?!..

— Но кто же настоящий маньяк?

Паша открыл рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон.

— Да. Ага. Да, — поговорил сыщик и убрал аппарат. — Хвостов пришлёт опергруппу на дачу. Но мы их ждать не будем!

«Ока» остановилась возле хлипкого заборчика, за ним виднелся старый покосившийся домишко.

— Неужели мы приехали раньше?.. — удивился Седов, выскочив из машины. — Хотя нет. Он был тут. Вот примята трава — приезжала большая легковая машина. Уверен, он где-то спрятал машину, ведь…

«Для пыток ему надо несколько часов» — закончил за него священник.

Седов сразу же рванул за домик, на дачный участок. Отец Сергий огляделся, припоминая, что поблизости стоит заброшенная деревянная церквушка без имени. Когда-то он приезжал сюда в надежде разгадать, кто и когда выстроил её, но церковь своих секретов так просто не открыла.

Он пошёл за сыщиком и увидел, что тот уже добежал до сарая, возле которого высилась здоровенная земляная куча. Пока отец Сергий спешил к нему, Пашка подёргал дверь и с размаху двинул по ней ногой в ботинке на толстой подошве. Дверь распахнулась.

— Он же нас услышал!

— Неважно.

Сарай изнутри оказался просторнее, чем предполагалось.

— Новые деревянные полы! — заметил Пашка и стал кружить по доскам, глядя под ноги. — Вот оно!

Седов сдвинул большой деревянный ящик, наполненный землёй. Священник, подскочив к нему, увидел люк без ручки. Протянул нож, прихваченный из бардачка «Оки». Паша подцепил крышку люка, поднял её: темно и тихо. Снизу пахнуло землёй. В этом запахе отчётливо ощущался железистый оттенок.

«Кровь!», — пришло на ум отцу Сергию.

Седов уже спрыгнул вниз. Гораздо более осторожный священник спустился по лестнице. Таинственного З. А. он уже не ожидал увидеть.

Подвал, как и ожидалось, оказался пыточной. Ужас пробрался к самому сердцу отца Сергия, когда он разглядел металлические предметы — орудия для причинения боли.

На полу лежал связанный человек с тканым мешком на голове. Седов склонился над ним, сдёрнул мешок.

— Иван Константинович!

Фирсов, выглядевший весьма жалко, ошеломлённо озирался.

— Так это ты убийца? — спросил он сыщика. — Похитил меня и подставляешь? Это из-за Светки? Я в курсе…

— Где Света?

— Дома!

— Серёжа, ты оставайся с ним, а я буду её искать. Где же она может быть? Все церкви сейчас охраняются…

— Не все, — буркнул Фирсов. — Под Остюковкой старую церковь никто не охраняет…

— Ну, конечно же! Светка мне рассказывала! Как добраться?

— Я знаю дорогу, — вызвался отец Сергий. — Как выберешься из дачного кооператива, сворачивай налево. Въедешь на гору — там и церковь!

Паша протянул священнику телефон.

— Звони в МЧС, скажи, что горит церковь в Остюковке!

Мгновенно взлетев по ступенькам, он исчез.