Созидая Бога (СИ)

Сергей знает об этом, а потому не вмешивается. Он считает, что его друг, то есть я, сам во всём разберётся. В жизни женщин всё по-другому. Там подруги редко бывают друзьями, скорее соперницами.

Поэтому, Надин решила вмешаться и нам помочь. Действовать она стала без обиняков и, конечно же, во вред Элен. Это было трудно не заметить. Однажды я наблюдал такую картину. Элен и Надин ходили купаться, одни без нас. Возвращались раздельно: Надин первая, порывисто шагая и размахивая руками, Элен следом, на почтительном расстоянии.

«Вы пришли порознь, — спросил я, — что-то случилось»?

«Ничего, — бодро ответила Элен, — мы с ней немножко повздорили, даже не повздорили, а скорее поспорили».

«Из-за чего»? — Поинтересовался я.

«Скорее из-за кого, — выпалила Элен, — из-за тебя. Желая мне польстить, она мне стала тебя нахваливать. Я прервала её и сказала, что я и так знаю, что ты лучший. Надин обиделась. В отместку она мне сказала, что Сергей — всемогущий. Она всерьёз так считает. Я не стала этого отрицать, но сказала, что всё равно ты лучший. Тогда она обиделась и ушла вперёд. А мне стало хорошо, что я так сказала. Я знаю, ты классный», — Элен засмеялась и поцеловала меня в губы. Я почувствовал солёный привкус океана и мягкий пушок над её верхней губой.

«Ты классный, — весело повторила она, — так, кажется, говорят в современной России. И не только в постели, а вообще. В постели ты просто потрясающий, особенно когда стараешься. Ты обо мне всё знаешь и можешь угадать любое моё желание. Иногда мне кажется, я это недавно почувствовала, — Элен замялась, — что я, наконец, нашла то, что искала. А всемогущим тебе быть ни к чему, — весело прибавила она, — всемогущий один только Бог».

«Ладно-ладно, — засмеялся я, — помирись со своей подружкой. Я не хочу быть яблоком раздора. Ты сама классная девочка и хитренькая. Ты мне нравишься».

«В постели»? — Элен приподняла брови.

«Везде, — сказал я, — но в постели особенно. Но мне не следует тебе говорить об этом».

«А ещё, Надин не знает какие у тебя руки», — восхищённо сказала она.

«А какие они у меня»? — Я поднёс к лицу растопыренные пальцы и внимательно на них посмотрел, — руки, как руки».

«Красивые. Они у тебя очень красивые — сильные и властные. Они умеют меня ласкать. Когда они трогают меня, я улетаю на небо. Мне с тобой хорошо, как не бывает. Ты знай это».

«Мне тоже, — произнёс я тихо, — как не бывает. И только с тобой».

Потом эти слова стали нашим талисманом: «как не бывает». Я смотрел на мою Элен — Алёнушку и не мог насмотреться. Мне казалось, что со мной уже никогда не будет такого, но и не надо. Мне всё нравилось в ней, от кончиков пальцев до кончиков мягких волос. И особенно эти губы — страстные и такие призывные…

Но неожиданно мне стала нравиться и Надин (мужчина — существо полигамное), и с каждым днём всё больше и больше. Не знаю почему. Вернее знаю. От влюблённого человека идут притягательные флюиды, и это чувствуют окружающие. К тому же во мне проснулись почти все мои таланты, которые спали до сих пор. Я снова стал сочинять стихи и один даже посвятил Элен. Я ждал подходящего момента, чтобы его можно было прочитать.

Однажды в выходной Сергей пригласил нас на шашлыки к океану, на ту самую поляну в зарослях, где я впервые откровенничал с ним. Тогда он обещал посвятить меня в Созидающие. Как давно это было, словно в другой жизни. Шашлыки удались на славу, Сергей показал класс и в этом деле. Всё было очень прилично, как это бывает на природе в смешанных компаниях. Никто из нас не заморачивался по поводу того, что для этого пришлось кого-то убить, и ещё одним Уабом в Полинезии стало меньше. Ведь никто из нас не был кровожадным, наоборот, все мы были добродушными, приятными людьми. Элен специально для этого мероприятия купила безалкогольное шампанское. Откуда-то она прознала, что алкогольным меня лучше не потчевать. Сами они употребляли красное сухое вино.

После сытой трапезы безмятежность накрыла нас с головой. Нирвана бывает не только у полуголодных индусов, но и плотно закусивших русских.

Я пошёл прогуляться и недалеко от поляны опять нашёл землянику. Все удивились, особенно тому, что её было много. Теперь с ладони кормила меня Элен. Спелых и переспелых ягод было больше, чем там наверху. Теперь наступила моя очередь, и теперь я тщательно слизывал с её руки прилипшие тёмные ягоды. Когда ни одной не осталось, я облизал её ладонь и перецеловал её каждый пальчик. Элен смотрела на меня и улыбалась, довольная. Потом мы сидели у костра и пели французские песни.

«Les feuilles mortes, ле фёй морт, опавшие листья и Sous le ciel de Paris, су лё сьель дё Пари, под небом Парижа», Ива Монтана и «Pardone moi, пардонэ моа, прости меня», Мирей Матьё.