Созидая на краю рая (СИ)

Вопрос заставляет меня резко отпрянуть, но его моя реакция не пугает. Укоряющий взгляд небесных глаз прожигает душу, и я не могу оторваться от него. Да и не хочу.

– Тони… – у меня нет слов. Я, и вправду, не знаю, что сказать. Я уже и сама не помню, как всё было раньше. В памяти запечатлелись лишь бесконечные процедуры, прогнозы и неутешительные итоги.

– Мама, мы запутались, – он перебирает ладошками мои пальцы, говоря со скрытой болью в голосе и странными для его возраста психологическими наклонностями.

– Солнышко, я знаю, – теперь я опускаю взгляд, неуверенно разглядывая его ладони. – Я знаю. Но пока я ничего не могу сделать. Потерпи ещё немного. Обещаю, что скоро всё придёт в норму, всё будет так, как мы с тобой хотели!

– А как мы хотели? – его голосок снова режет мне слух. Слова царапают грудную клетку, заставляя, поёжиться.

Он снова, будто не замечает этого.

– Мы хотели съездить в парк развлечений, сходить в кафе-мороженое, погулять по скверу, поплавать в озере… –перечисляю всё, что когда-либо слышала о его грёзах, не зная, что ещё добавить.

К сожалению, мои изъяснения оптимизма ему не вселяют.

– Этого не будет, ты же знаешь…

– Почему это? – отстраняю его от себя, беря за плечи и пристально глядя в небесные глаза. В них серебрятся слёзы, готовые вот-вот снова потечь по щекам. – Обязательно будет! Всё будет! Всё, что ты хотел!

– Ты врёшь, мама, – хмыкает он.

– Тони, я никогда не вру тебе! У меня же кроме тебя и нет никого! – силюсь вложить в слова всю искренность, которой наделена, всю любовь к моему ангелу, которую испытываю, но он всё равно не верит. Качает головой.

Этот простой жест едва не заставляет меня лезть на стенку.

– Скажи мне правду, пожалуйста, – небесные глаза с лёгкой насмешкой, скрытой болью и странным огоньком, горящим в них, обращаются ко мне.

Растерянно киваю, не понимая, что должна ответить.

– Я умру, да?

– Что? – от подобных слов едва не падаю с края кровати, едва не лишаюсь дара речи и считаю, что ослышалась. Переигрываю слова в голове несколько раз, думая, какой ещё смысл он мог в них вложить. Но никакого другого смысла не вижу. Он один-единственный и сказанный устами Энтони…

– Никогда… – перевожу дыхание, крепко стискивая его руку в своей. – Никогда не говори так! Не смей!

В моём голосе столько отчаянья, мольбы и ужаса, что, думаю, пугаю его. Но сейчас это допустимо. Он должен осознать, что сказал.

– Мам… –он явно собирается что-то дополнить, но я не позволяю ему этого, опускаясь ровно на уровень его глаз и громко, чётко чеканя каждое слово, произношу:

– Никогда не смей говорить подобного! Ты не умрёшь! Я не позволю тебе, ясно? Я люблю тебя так, что сломаю горы, спилю леса, осушу реки, но не позволю твоему сердечку перестать биться. Ты – моё сокровище, Энтони.И ни с кем, даже с Богом, я сейчас не собираюсь тобой делиться!

Он поджимает губы, смотря на меня довольно странным взглядом. В нём и недоверие, и страх. Страх передомной или перед тем, что только что сказал?

– Прости, мамочка, но так говорил доктор!..

– Какой доктор? – убираю мешающие пряди за ухо, не спеша прижимать сына к себе снова. Хочу, чтобы он понял, что я не позволю ему умереть. Никогда!

Если для этого нужно спать с Эдвардом – я согласна!

Если для этого нужно убивать вместе с Аро – я согласна!

Если для этого нужно выйти замуж за Джейкоба – я согласна!

Я на всё, абсолютно на всё, согласна ради его спасения!

Наверное, это глупо, и многие сочли бы меня ненормальной, но я – мать. И мне плевать на всех. На их мнение, нравы, порядки – я одна. Мне никто не помог и не поможет.

Я – единственное, что есть у своего сына, а он – единственное, что есть у меня.

Мы вместе, и мы неразделимы! Я никому его не отдам!

– Доктор Маслоу… – сообщает Тони, теперь уже не смотря на меня, а разглядывая кроватные простыни.

– Ты, наверное, что-то недопонял, – убеждаю его в своих словах, делая заметку в голове поговорить с Джеймсом, дабы избежать подобного в будущем.

– Я понял всё правильно! – упрямо настаивает малыш, сжимая ладони в кулаки. – Он сказал так!

– Он не прав, –обрываю его фразу, и просовываю руки под плечи сына, сажая его к себе на колени. Поднимаю опущенный подбородок пальцами, направляя лицо Тони к себе.

– Он сказал глупость. Ты будешь жить, обещаю!

– Я соскучился… –неожиданно произносит Энтони, заставляя всё во мне восстать и рухнуть. От боли за него.

– Я тоже, солнце! – поправляю небрежно застёгнутую пижаму, приглаживаю растрёпанные белокурые локоны и дарю сотни маленьких поцелуйчиков его личику. Ему нравится, когда я так делаю. Как-то в детстве он называл это «поцелуями бабочки».

– Когда ты уйдёшь?

– Ты хочешь, что бы я ушла? – тихо смеюсь, спрашивая это. Не верю, что он может ответить утвердительно, но маленькой частью души боюсь этого больше всего на свете. Нет, он никогда не сможет так сказать! Он никогда не захочет, чтобы я ушла! Он любит меня! А я его!

Нет, его отказ моему присутствию невозможен, я зря себя накручиваю.