Созидая на краю рая (СИ)

– Спасибо, Эдвард, – шепчу я, чем вызываю у него ответную, практически дружелюбную, хотя и слегка лукавую улыбку.

– Сегодня ты хорошо проявила себя, Белла. Посмотрим, как будет дальше. Может быть, я и не разочаруюсь в тебе!

– Буду стараться,– клятвенно обещаю я, уже стоя у двери. – Я всё сделаю, как нужно!

– Очень надеюсь на это,– ухмыляется он, и белая дверь, ведущая вон из комнаты, скрывает Эдварда Каллена – обнаженного и лежащего на красных покрывалах – от моих глаз.

Перед тем как сесть в машину к водителю смотрю на свою руку и вижу зажатые в ней деньги. Фраза мужчины стучит в голове, словно выжжена калёным железом:

«Это за массаж».

Улыбка, которая всё ещё не ушла с моего лица становится шире. Улыбаюсь почти счастливо и безумно.

Интересно, что для меня значат эти слова и такое снисходительное поведение Эдварда ко мне?

========== Глава 21 - Похищение ==========

– Энтони, дай мне руку! – голос медсестры становится настойчивее, видимо, после нескольких неудачных прошлых попыток сделать это до моего прихода.

Кидаю вещи у кресла и почти бегом кидаюсь к сыну.

– В чём дело? –оказываясь на кровати, интуитивно прижимаю его к себе, целуя в локоны.

– Я не хочу этого! – бледная ладошка указывает на зажатый в пальцах медсестры шприц, наполненный каким-то веществом. На лице девушки усталость и раздражение. Взгляд переводится на меня, стреляя ненавистью:

– Уговорите своего ребёнка, мисс! Это необходимо!

Поджимаю губы, волнуясь за Тони и одновременно желая высказать всё, что думаю этой девушке. Её не учили, как нужно общаться с детьми, лежащими в подобных заведениях? Она, вообще, знает, кем работает?

– Малыш,– осушаю его слёзы пальцами, скользя по пухлым детским щёчкам. –Потерпи чуть-чуть. Это недолго.

– Не хочу! – упрямо отзывается он, но всё же не отпускает меня, лишь крепче обнимая руками.

– Секунду, – шепчу медсестре и беру сына на руки, поддерживая под спину. Он прячет лицо у меня на груди, даже не замечая, что одежда мокрая после дождя, под который я попала.

– Тони, мы с тобой уже это обсуждали. Иногда нужно что-то сделать. Если сейчас ты не получишь лекарство, потом тебе будет плохо. Понимаешь меня?

Он горестно всхлипывает, опуская взгляд на мои колени.

– Ну, вот видишь! – восторженно лепечу я, подбираясь к его локтю, и расстёгивая пижамный рукав – Ничего страшного!

– НЕТ! – его дикий крик пугает меня. Машинально разжимаю объятья, а медсестра шарахается в сторону. Энтони соскакивает с моих колен и бежит к дальнему краю палаты, прячется за журнальный столик, не переставая безудержно и горько рыдать.

– Тони! – непонимающе протягиваю к нему руки, стараясь сдержать ту волну ужаса, которая накатывает на меня.

– Я не буду! – кричит он, и стучит кулачками по стенке, демонстрируя недовольство. – Не буду! Не буду! Не буду!

–Иди сюда! – настойчиво требует девушка, маня его рукой. Малыш качает головой и поворачивается лицом к стене.

– Я сейчас позову доктора! – негодует девица, размахивая руками. Спина Энтони содрогается от рыданий и это заставляет меня указать медсестре, куда ей идти прямо сейчас. Во мне просыпается материнский инстинкт защиты своего ребёнка и поэтому я, не теряя времени, исполняю задуманное в жизнь:

–Придите, пожалуйста, чуть позже. Через двадцать минут.

– Что? – её ошарашенные глаза переводятся на меня.

Я что, первая, кто говорит ей подобное?

– Придите позже, –сквозь зубы проговариваю я и, пересекая палату, направляюсь к сыну. – Сейчас не время. Вы напугали его.

– Он сам кого хочешь, напугает! – отмахивается она и пробует следовать за мной. Путь ей преграждает моя небольшая, стройная, но, видимо, угрожающая фигурка, потому что, делая глубокий вздох, она недовольно кивает и выходит за дверь.

Вслед за девушкой вздыхаю и поворачиваюсь к Энтони.

– Малыш, почему ты плачешь? – медленно иду к нему, рассчитывая каждый шаг. Он, будто не слышит их, мелко дрожит. Слёзы беспрерывно катятся по его личику – я могу утверждать это, даже не видя его глаз.

– Это больно! – отчаянно выкрикивает он, снова ударяя кулачком о стену. Она отзывается едва слышным, глухим звуком.

– Зайчик мой, солнышко! –наконец оказываюсь рядом с ним, также нарочито медленно, чтобы взять его на руки.

– Я не могу так, мама! – жалуется он, утыкаясь мне лицом в ворот блузки, пока я несу его к кровати, одновременно поглаживая вздрагивающую спину. – Я не хочу больше так…

– Как? – опускаю самое дорогое существо на белые простыни и сажусь рядом. Тёплое тельце тут же обхватывает меня руками, не желая отпускать.

– Так, как мы живём. Я очень скучаю по тебе…

Его слова похожи на слова взрослого человека. Ему четыре года, а по сознание наверняка все десять. Как же я могла допустить это? Почему не сохранила ту невинность и непосредственность, данную ему природой?

Комплексы снова накрывают меня, заставляя почувствовать собственную никчёмность.

–Малыш, всё очень скоро закончится. Всё будет как прежде! – шепчу ему на ухо, осушая слёзы поцелуями.

А как было прежде?