Созидательный реванш (Сборник интервью)

— Идея литературного издания, в котором могли бы выступать единомышленники, возникла у Пушкина и Дельвига еще в Царскосельском лицее. Только в тысяча восемьсот тридцатом они наконец получили разрешение на издание газеты. Она была под жестким наблюдением Третьего отделения и в итоге была закрыта по распоряжению Бенкендорфа, который, впрочем, по некоторым сведениям, помогал изданию деньгами. Газета несла идею «свободного консерватизма с опорой на национальные ценности», поэтому были нападки со стороны, как официальных патриотов, так и либералов-западников. Когда газета была восстановлена в тысяча девятьсот двадцать девятом по инициативе Горького, то ее позицию снова можно было назвать «свободным консерватизмом»: «ЛГ» была открыта всем направлениям, пыталась установить связь с дореволюционными ценностями. Расцвет пришелся на времена Александра Чаковского, с конца шестидесятых тираж был шесть с половиной миллионов. В девяностые тираж резко упал: газета отказалась от традиционной для себя открытости всем направлениям, был сделан упор на либерализм без берегов. И наш читатель, не любящий моноидеологий, охладел к ней. В две тысячи первом я возглавил газету, и прежде всего мы отказались от либеральной моноидеологии, вернувшись к «свободному консерватизму», и снова стали газетой для думающих людей. Тираж пошел вверх. Сейчас он свыше ста тысяч.

— А что вы вкладываете в понятие «свободный консерватизм»? В России-то?

— Максимальная широта в подходе и верность традициям. Мы в какой-то степени вернулись в пушкинскую эпоху, у нас есть государственный официальный консерватизм. А есть свободный, независимый консерватизм авторов «ЛГ».

— Вся задача возрождения «ЛГ» легла на вас. Что было самым трудным?

— Восстановить жанр дискуссии. К примеру, очень яркой была дискуссия по ЕГЭ, дело кончилось тем, что я перестал быть членом совета при министре образования. У нас даже в «шапке» была фраза «Умом Фурсенко не понять». Решение Госдумы о совершенствовании ЕГЭ случилось не без нашей помощи.

— Я полагаю, есть и другие последствия публикаций в «ЛГ». Я имею в виду нападение на вашу жену в Переделкине.

— Конечно. Я убежден, что это была акция устрашения. «Литературка» постоянно публикует разоблачительные материалы о расхищении писательского имущества. Проблема одна: журналистское слово сегодня недостаточно эффективно. Те, кому полагается надзирать, стараются не замечать многие публикации.

Беседовала Вера КОПЫЛОВА

«Московский комсомолец», 22 января 2010

Писатель русской традиции

Его романами и повестями зачитывались еще в 80-е годы прошлого века. О них спорили, по ним ставили фильмы и спектакли. Автора ругали и возносили до небес, называли то оппозиционным писателем, то придворным. А он продолжал писать. И делал это так, что каждое его новое произведение заставляло видеть мир в ином ракурсе. Сегодня Юрий Поляков — главный редактор «Литературной газеты», во многом определяющей и констатирующей происходящие в современной России литературные процессы. Писатель Поляков может быть разным. Его можно принимать или не соглашаться с ним. Но он всегда идет впереди, вызывая на себя огонь критиков. Такой уж характер. В ушедшем году Юрий Михайлович отметил 55-летие, а в январе со 180-летием уже поздравляли возглавляемую им «Литературку». Юбилей — это время подводить промежуточные итоги и говорить о планах на будущее. Об этом, а также о только что вышедшей второй части его романа «Гипсовый трубач» мы и решили поговорить сегодня.

— Юрий Поляков — это писатель, главный редактор известной газеты, политик и общественный деятель. Кто вы на самом деле?