Созидательный реванш (Сборник интервью)

— «Поэт в России больше, чем поэт» — это наша культурная традиция. Писатель в нашей стране всегда существует в трех ипостасях: литератор, политик и редактор, в отличие, кстати, от западной традиции. Впрочем, сейчас и у нас появились писатели западного образца, которые могут себе позволить существовать только для написания и за счет написания книг. Яркий пример этому — Борис Акунин.

Я же человек традиции. К тому же есть и иерархическая взаимосвязь: без писателя не было бы редактора, без редактора — политика. Все это вещи взаимосвязанные, но прежде всего я был и остаюсь писателем. Это — изначальное.

— Чем отличается ваше творчество периода «Ста дней до приказа» и «ЧП районного масштаба» от того, что вы делаете сегодня? Насколько изменились темы, идеи и герои ваших произведений?

— Я думаю, прежде всего профессиональным уровнем. Все эти десятилетия, прошедшие с момента написания названных вами произведений, я тоже развивался. Недавно мне прислали почитать диссертацию «Проблемы идиостиля прозы Юрия Полякова», в которой проведен анализ моих произведений. И что интересно, в ранних повестях, по мнению диссертанта, тридцать процентов текста несли в себе следы художественной модальности (сравнения, метафоры), а в последних произведениях — уже более семидесяти процентов, что, несомненно, говорит о писательском росте. Во всяком случае, так считает диссертант с его филологической цифирью. Кроме того, первые вещи были во многом автобиографичны, в поздних больше вымысла, фантазии, трансформации действительности. Но то главное, за что меня читают, несомненно, осталось в неприкосновенности: сложный внутренний мир героев, социальность, острый сюжет, ироничный стиль, афористичность. Короче, гротескный реализм.

— Не являются ли последние ваши книги о «Гипсовом трубаче» сочинением на заданную тему, попыткой сочинить и скаламбурить на потребу читателя? Зачастую возникает ощущение искусственности образов и разобщенности текста в целом. Несомненно, отдельные фрагменты повествования удачны, но общая картина не складывается. Что же вы все-таки хотели сказать своему читателю?

— Во-первых, вышли пока только две части единого романа. Это не трилогия, а роман, разрезанный на три части. Подобные варианты публикации были у меня раньше только в журналах, но там продолжение произведения выходило максимум через месяц. В этом случае между частями прошел почти год, и у читателя вполне могло создаться впечатление, что перед ним отдельные произведения. На самом деле, такой вариант — публикация с продолжением — это эксперимент, на который я сознательно пошел вместе с издателями. Видимо, больше так делать не буду. Но, надо сказать, что с точки зрения интереса к книге и с точки зрения продаж этот эксперимент сыграл положительную роль. Книгу ждали и постоянно о ней спрашивали. А соответственно и продажи увеличились.

Роман получился очень большой. Уже меньше чем через год выйдет его третья, заключительная часть, и тогда вы сможете сами оценить его реальный масштаб. Это свободный роман, с прихотливым сюжетом и вставными новеллами (стоит заметить, что большинство мировых шедевров тоже включают в себя вставные новеллы). В книге есть комические фрагменты, исторические вставки, лирические этюды. Хотя, конечно, в этом я не первооткрыватель.

Теперь о том, что книга не совсем понятна и состоит из кусков. Нужно набраться терпения и дождаться финала. Только тогда можно будет сделать выводы о том, что я хотел сказать этой книгой, и для чего написаны те или иные главы. Я вообще стараюсь писать развернутой метафорой, поскольку начинал с поэзии и всегда любил стихи с кольцевой композицией. Это перешло в прозу. В книге присутствует пародия на постмодернизм, чем она близка к «Козленку в молоке».

Ваш вопрос озадачил меня, но я думаю, что после сбора всего романа под одной обложкой такие вопросы возникать не будут. Хотя еще раз повторюсь: журнальный принцип при книгоиздании все-таки не годится. В этом я убедился на примере собственного романа.

— Мой следующий вопрос после вашего ответа практически отпал, я хотел узнать, не собираетесь ли вы менять жанр, в котором работаете (судя по вашему предыдущему ответу, этого не произойдет), и каковы ваши творческие планы?