Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь

— Вы вернете мне долг при первой же возможности, — перебила меня Ада. — Я не люблю бросать деньги на ветер. Поэтому не надо благодарности. И — звоните.

* * *

Детский сад, о котором шла речь, размещался в недавно отстроенном здании из розового кирпича, расположенном в зеленой зоне близлежащего парка. Скучающий охранник из-за стеклянной перегородки у самого входа в садик затеял со мной долгий и нудный спор — кто, откуда, да зачем, да кого надо? При этом он всем своим видом показывал, что заранее не верит ни одному сказанному слову.

Я начала терять терпение.

— Послушайте, мне кажется, я уже рассказала вам всю свою биографию! В сотый раз повторяю вам: мне нужно поговорить с директором или завучем! У меня личное дело, понимаете? Настолько личное, что объяснения с вами сбивают мне все планы! Очень прошу — или пропустите меня, или попросите директора спуститься вниз.

— Директор занят.

— Тогда старшего воспитателя.

— Она с детьми на прогулке.

— Тогда…

— Не имею права пропускать посторонних.

Я скрипнула зубами и уставилась на невозмутимого охранника в бессильной досаде. Он встретил мой взгляд не дрогнув. Я уже хотела было толкнуть турникет и действовать напролом, но в это время со стороны лестницы послышался спокойный голос:

— Пропустите, Олег Платонович.

Охранник моментально ткнул в какую-то кнопочку на пульте, и турникет, в который я упиралась грудью, легко крутанулся вокруг своей оси, протолкнув меня внутрь здания. Облегченно вздохнув, я поискала взглядом ту, кому принадлежал голос.

Невысокая женщина с простой (гладко зачесанные кверху волосы) прической и в строгой белой блузке с кружевным жабо стояла у подножия лестницы и делала приглашающие жесты. Я подчинилась; миновав пару лестничных пролетов, где вкусно пахло булочками и манной кашей на молоке, мы свернули налево и вошли в тесноватый, но очень современно обставленный кабинет. На рабочем столе возвышался компьютер с огромным монитором.

Женщина, которая, как следовало из таблички на двери, и была старшим воспитателем, спокойно расположилась за столом и предложила мне присесть.

— Вы — родительница? — спросила она, взглянув на меня из-под ровной линии бровей.

— То есть? — не поняла я.

— Вы — чья-то мать?

— А! Да. Я — чья-то мать, — с облегчением согласилась я. — То есть не чья-то, а мать вполне конкретного мальчика, сына… То есть у меня сын, уже большой сын… э-э-э… Василий, и я его мать…

Теперь, после наводящего вопроса завуча, стало ясно: предлог, для того чтобы начать интересующий меня разговор, найден.

Придав своему лицу плаксивое выражение, я полезла во внутренний карман жакета и достала оттуда фотографию Владика — ту самую, которую мы с бедной Люськой рассматривали в ее машине, прежде чем отправиться на роковую встречу. Высокий красивый молодой человек, снятый на фоне заката.

— Вот. — Снимок шлепнулся на стол перед старшим воспитателем.

— Но этот мальчик уже вырос из детсадовского возраста, — с иронией заметила та, изучив фотографию.

— Да! Но это мой сын, мой единственный ребенок, все самое лучшее, что у меня есть… Не смотрите на то, что он такой взрослый — Владику всего двадцать, и в душе он совсем еще ребенок… И он может погибнуть — не физически, конечно, а душевно, — если вы не поможете мне, не расскажете все и не предложите хороший совет…

Женщина за столом все еще улыбалась и явно ждала, что будет дальше.

— Недавно мой взрослый сын познакомился с юной девочкой, — я продолжала вдохновенно врать, — и эта профурсетка просто свела его с ума! Мальчик забросил учебу и футбол, даже дельтапланеризм… Он даже на английский перестал ходить… и посещать бассейн… и шахматы тоже, он так увлекался шахматами…

— Не много ли на одного ребенка? — продолжая вежливо улыбаться, спросила завуч.

— Ну что вы, не по улицам же ему слоняться, знаете, сейчас такое ненадежное время… Ну так вот — все это он, представьте, забросил! И все свободное время проводит теперь только с этой девочкой, Дарьей… И не только свободное время — мне кажется, он порой прихватывает что-то и от работы, потому что мне стало жаловаться его начальство… а этот мальчик — моя единственная надежда в жизни, и я просто потеряла сон… И потом — она же несовершеннолетняя! Она же может его посадить!

— Простите, но я пока не понимаю, чем именно могу вам помочь.

— Да, но ведь эта девочка постоянно приходит к вам! — взвизгнула я. — По утрам она забирает от вас какого-то ребенка, это что — ее ребенок? Неужели ко всем своим недостаткам — ведь вы же не можете не понимать, что у таких девиц, как эта Дарья, множество недостатков и мутное прошлое, ведь вы сами не согласились бы выдать за такую, как она, собственного сына, правда? — так неужели у нее еще есть и внебрачный ребенок?!

— Хорошо, но не могу же я запретить девочке видеться с вашим сыном. Простите, но это абсолютно не в моей власти.