Созвездие Хаоса

– Этот тоже заходил в пекарню. Мы пленки у них изъяли с видеокамеры, – пояснила Мухина. – Но видите галочку? Это двойное совпадение: он косвенно имел отношение и к Бахрушиной – его мать еще до своей смерти подарила городской библиотеке немало ценных книг из их фамильного собрания. Впрочем, сам он в библиотеку не ходит. Зачем? У них и так дома книг полно.

Катя проследила взглядом вниз по бесчисленным столбцам – зелень, зелень. Две тысячи горожан – они, наверное, все здесь. Всех проверяли.

Взгляд снова зацепил зеленый овал со знакомой фамилией.

Мухина…

– Это дочка, – тихо сказала Алла. – Она тоже пекарню посещала, еще до отъезда – очень любила их круассаны и безе. И в библиотеку она ходила школьницей.

– Мне заведующая сказала, что нет.

– Она просто не в курсе. Я лучше знаю, – Мухина тяжко вздохнула. – Когда мы все проверяли, а на это ушли многие месяцы, уж поверьте, тут и выплыло.

– Что? – настороженно спросила Катя.

– Подводные камни этого дела.

Катя ждала, что она скажет.

Мухина вытащила из ящика еще один лист.

Короткий столбик фамилий – всего четыре. И еще фамилия внизу, обведенная ярко-красным фломастером.

– Мы установили лицо, имевшее непосредственные контакты со всеми четырьмя жертвами, – сказала Мухина.

– Со всеми?!

– Единственный человек, который имеет отношение ко всем четырем женщинам. Единственный во всем городе.

– Кто он?

– Как вы, криминальный журналист, представляете себе преступника? – вместо ответа спросила Мухина. – Самые общие предположения, самые банальные?

– Как обычно, серийников характеризуют, описывают. Очень смутно, – Катя подбирала слова. – Исходя из жертв, которые он выбирает. Действует в одной расовой группе и сам к этой расовой группе принадлежит. Ориентируясь на возраст жертв, ему может быть от тридцати до пятидесяти пяти лет. Учитывая то, что мы видели на месте преступления, он обладает решительным, дерзким характером, бесстрашием. У него развито абстрактное мышление, творческое воображение – если смотреть под таким углом на его перформансы с трупами. В эмоциональном плане – безжалостен и лишен сострадания. Находит удовольствие в пролонгируемых актах асфиксии жертв, в мучениях. Возможно, самоутверждается таким способом, проявляет свою власть над жертвами. Возможны и сексуальные отклонения. Психопатия без явных видимых признаков психического расстройства. Возможно, местный житель. И совершенно точно у него есть машина или он располагает каким-то служебным транспортом.

– Не так уж и смутно. Совсем неплохо, – Алла Мухина глянула на Катю уже с интересом. – А вы подкованы, солнце мое.

– Просто мне довелось описывать расследование нескольких дел о серийных убийствах, и я была внутри процесса поиска. И слушала профайлеров и тех, кто в этих вопросах профессионально разбирается, – скромно ответила Катя.

– И запомнили сказанное. И применили свои познания. – Мухина снова наклонилась к ящику стола и достала несколько маленьких желтых листков из самоклеющегося блокнота, которые слиплись вместе.

Она расправила листочки и начала выкладывать их перед Катей, как карты. На каждом было написано одно-два предложения.

– Возраст – сорок три года. Место жительства – наш город. Место работы – наш город. Транспорт – личная машина. Образование – высшее, экономическое. Творческие задатки – в студенческие годы активное участие в институтской театральной студии в качестве актера студенческих спектаклей. Решительный характер – собраны факты активного противостояния административному давлению по целому ряду рабочих вопросов, выигрыш двух дел в арбитражном суде. Личная жизнь – сейчас под большим вопросом, конфликты, одиночество. Кое-что совпадает, не так ли?

– Кое-что. О ком вы говорите, Алла Викторовна? Кто он?

– В том-то вся загвоздка. Первый наш подводный камень.

– Кто он? – повторила Катя.

– Не он, а она.

– Женщина?!

– Женщина, – Алла Мухина собрала желтые листки. – Единственная из всех нами проверенных – а это очень большой круг людей, – кто имела и непосредственные, прямые, и косвенные, не бросающиеся в глаза контакты, связи со всеми четырьмя жертвами.

– Женщины-серийники – большая редкость, – тихо заметила Катя. – В истории криминалистики в основном отравительницы. Из тех, что не травили свои жертвы, а убивали другим способом, почти все действовали не в одиночку, а в паре с мужчиной.

– У этой сейчас мужчины нет.

– Кто она?

– Некая Ласкина Анна.

Катя воззрилась на Мухину – ей показалось, что она ослышалась. Нет, ошиблась.

– Я когда вас ждала у отдела, ко мне подошла женщина из городской администрации. Проявила любопытство, расспрашивала, кто я и зачем приехала. Представилась Ласкиной Анной.

– Замглавы нашей городской администрации.

– Чиновница… А как она связана с жертвами?

– С Саломеей Шульц напрямую, как мы впоследствии установили. Я вам говорила, что у Шульц был бойфренд – научный работник из Дубны.

– Который уехал, а убийства продолжились.