Созвездие Преподобного Серафима. Соратники и сомолитвенники святого Серафима Вырицкого

За это многие его и не любили, конечно, по зависти к нему, чувствуя и сознавая его несомненное духовное превосходство, – но люди, действительно духовно настроенные, ценили его такую неподкупную прямоту и возвышенную настроенность его истинно праведной души, преклонялись пред ним и благоговели.

Очень строго относился Владыка Феофан к монашеским обетам, в полном согласии с высоким учением святых Отцов-подвижников о монашестве и потому тщательно испытывал всех обращающихся к нему с просьбой об иноческом пострижении. Он не только не допускал никакого поощрения карьеризма при этом, а отказывал иногда в пострижении и тем, кто искренно и хорошо были настроены, но не понимали, как должно, всей глубины, а главное – сущности монашества. Так, например, тем, которые на вопрос его, с какой целью желают они принять иночество, отвечали, что они желают “послужить Церкви Христовой”, он обыкновенно говорил, что для этого совсем не обязательно принимать иноческое звание, что можно послужить Церкви и не давая иноческих обетов.

Единственным основательным доводом для принятия монашества Владыка Феофан считал искреннее и глубокое желание – “спасти свою душу”. И только таких, которые это правильно понимали, он, после внимательной и тщательной проверки их настроения, соглашался постригать. Этим осторожным образом действий в отношении лиц, ищущих монашества, особенно среди студентов Духовной академии, иногда грешивших карьерными стремлениями, он избегал многих губительных ошибок с весьма тяжелыми последствиями для неосторожно увлекавшихся идеей монашества без достаточно глубокого понимания этой высокой и святой идеи и без соответствующего должного внутреннего настроения и духовной подготовки. И особенно подчеркивал Владыка Феофан безусловную необходимость верного и надежного духовного руководства для принявших монашество и полного послушания своему старцу “до гроба”, опять-таки, в соответствии с учением святых Отцов-подвижников об этом.

Был он замечательным проповедником. Самый стиль и характер его проповедей, не говоря уже об их драгоценном содержании, напоминают нам поучения и наставления великих Отцов и Учителей Церкви, духом которых он был приникнут. Много общего было у него и со святителем Феофаном Вышенским Затворником, которого он очень любил и ценил, и жизни которого стремился подражать, уйдя, подобно ему, в последние годы своей жизни, в затвор, во Франции, у преданных ему людей, давших ему возможность в полном молитвенном уединении закончить свою жизнь, порвав все связи с современным, более чем когда-либо, во зле лежащим миром. Можно думать, что и имя Феофана при постриге дано ему не случайно, и именно вследствие его большого духовного сродства с этим великим российским святителем, который скончался в 1896 году, как раз незадолго (всего за два года) до пострижения Владыки Феофана в иночество (в 1898 году).

Постником Владыка Феофан был таким строгим, что даже внешний облик его был подлинно иконописный – худощавое, как бы восковое лицо. Своим постническим подвигом он сильно расстроил свое здоровье, и всю жизнь недомогал, что и было, вероятно, причиной его сравнительно ранней кончины (всего 68 лет отроду). Голос у него так ослабел, что, когда он говорил проповедь, он должен был выходить на середину храма, а жаждавшие слышать его слово вплотную окружали его со всех сторон. Потом он стал даже писать свои поучения, а кто-либо из сослуживших ему священников читал их с амвона вслух. Отличительная черта их – святоотеческая глубина и вместе с тем доступная для понимания каждого простота, при всей строгости и возвышенности языка, без тени какой-либо вульгарности…

Но всего поразительнее был молитвенный подвиг святителя, которому он предавался буквально день и нощь. Видно было по нему, что он никогда не оставлял завещанной святыми отцами-подвижниками умно-сердечной молитвы, часто погружаясь в такое созерцательное состояние, когда весь внешний, окружающий его мир как бы переставал для него существовать. Молитва непрестанная была подлинно насущной потребностью его духа, жившего в горних высотах…

Замечателен момент встречи Архиепископа Феофана с группой духовенства обновленческого направления и профессоров либерального направления, прибывших на Московский Всероссийский Собор 1917–1918 годов. Сам Владыка нередко любил вспоминать о происшедшем у него там разговоре с этими церковниками-модернистами, ратовавшими о том, чтобы сделать уступки духу времени и модернизировать церковную жизнь. Модернисты эти однажды весьма вежливо и почтительно приступили к Владыке Феофану, очевидно, чувствуя в нем большой духовный авторитет.