Созвездие Преподобного Серафима. Соратники и сомолитвенники святого Серафима Вырицкого

В 1925 году архиепископ Феофан получил предложение от Священного Синода Болгарской Православной Церкви (его Председателем в 1925 году был митрополит Климент, учившийся в свое время в Санкт-Петербургской духовной академии у Владыки Феофана – авт.) переехать на жительство в Софию. Переезду архиепископа Феофана способствовал и другой его ученик – Управляющий русскими православными приходами в Болгарии, епископ Богучарский Серафим (Соболев), который в праздник Покрова Пресвятой Богородицы 1920 года в симферопольском соборе во имя святого благоверного великого князя Александра Невского был рукоположен архиепископом Феофаном и другими архиереями во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии.

Пять лет прожил архиепископ Феофан в Болгарии, в Софии и Варне (в этот курортный город на Черном море он приезжал летом восстанавливать свое здоровье).

В апреле 1931 года он навсегда покинул радушную Болгарию и, по приглашению своих давних петербургских друзей, супругов Пороховых, переехал во Францию.

К тому времени Владыка уже более десяти лет был епископом без епархии, а после критики статьи митрополита Антония (Храповицкого) «Догмат искупления» отношения архиепископа Феофана с Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей стали резко ухудшаться.

Архиепископ Феофан считал, что учение Председателя Зарубежного Синода отступает от догматического учения Православной Церкви и представляет большую опасность, а отсутствие сопротивления этой ереси опаснее юрисдикционных разделений.

Учение митрополита Антония фактически отрицало значение крестных страданий Господа нашего Иисуса Христа, как центрального события искупительного подвига Богочеловека.

Владыка Феофан специально приезжал в Сремски Карловцы вместе с Управляющим русскими православными приходами в Болгарии архиепископом Серафимом (Соболевым), чтобы убедить митрополита Антония отказаться от его неправославных мыслей в «Догмате искупления».

Архиепископ Феофан также представил Зарубежному Синоду обширный доклад с критическим разбором учения митрополита Антония.

После этого митрополит Антоний попросил Владыку Феофана больше не приезжать на заседания Синода. По свидетельству делопроизводителя Синода В. И. Огородникова, Владыке выдали указ о перемещении во Францию в качестве архиерея, находящегося на покое.

Там он жил в пригороде Парижа Кламар в доме Феодора Николаевича и Лидии Николаевны Пороховых, где вел уединенный образ жизни. Там же он совершал Божественную литургию и другие службы в домовом храме.

Супруги Пороховы были в свое время близки к Императорскому Двору и являлись духовными чадами преподобного старца Гефсиманского скита Свято-Троицкой Сергиевой Лавры иеромонаха Варнавы (Меркулова), с которым Владыку Феофана всегда связывали незримые духовные узы. Бездетное семейство Пороховых имело глубокую духовную тайну – Лидия Николаевна была в тайном постриге монахиней Марией.

После ухода благочестивых супругов из земной жизни, Владыка Феофан 1 сентября 1939 года перебрался к пригласившей его в свое французское поместье бывшей полтавской помещице Марии Васильевны Федченко в небольшой городок Лимерэ на реке Луаре.

В усадьбе Марии Васильевны было три меловых пещеры. В одной из них обустроили домовую церковь, вторая стала служить келлией для архиепископа Феофана. В ней он жил последние месяцы своей жизни, сделавшись настоящим затворником.

В этой своей пещере-келлии святитель Феофан, причастившись Запасными Дарами, и отошел ко Господу около трех часов ночи 6/19 февраля 1940 года. Похоронен на кладбище в Лимерэ.

В кратком жизнеописании очень сложно показать все величие подвигов Владыки Феофана. Воистину, это был человек от Бога, устремленный к горнему великий аскет и богослов-молитвенник, истинный ревнитель чистоты Православия, которому очень трудно было жить среди мира, где его до конца не могли понять даже немногие близкие к нему люди. Он всегда говорил правду, обличал ложь и зло, никогда не вступал в компромиссы с совестью.

Пещеры в Лимерэ 1988

Архиепископ Феофан внимательно следил за развитием богословской и философской мысли XX века и, в частности, тщательно изучил труды священника Павла Флоренского и протоиерея Сергия Булгакова, но к тематике «софиологии» относился весьма отрицательно, подчеркивая, что оно выросло из «софиологии» Владимира Соловьева, а она основывается на антицерковной «софиологии» немецких мистиков и уходит корнями в гностическое учение, зародившееся в Александрии в I веке.