Спарта. Миф и реальность

Однако Агис не успел осуществить самой важной части задуманных им реформ — перераспределить землю в пользу люмпенизированной части гражданства и периеков. По версии Плутарха, вина за невыполнение программы в полном объеме лежит исключительно на Агесилае. Именно он «погубил и расстроил прекраснейший замысел», убедив Агиса начать реформы с отмены долгов. Долговые обязательства были демонстративно сожжены на спартанской агоре (Plut. Agis 13. 3–4).

Почему Агис начал с отмены долгов, меры, которая в основном затрагивала интересы незначительной по своей численности имущей части гражданства? Такой порядок проведения реформ, согласно Плутарху, был навязан Агису его дядей Агесилаем, имевшим большие долги (Plut. Agis 13. 4). То, что Агис пошел на поводу Агесилая, частично можно объяснить политической наивностью и нерешительностью юного царя.

Он не сумел преодолеть глубокого уважения к Агесилаю, человеку намного старше себя и к тому же своему ближайшему родственнику. В изображении Плутарха Агесилай — эгоист, корыстолюбец и негодяй, думающий только о собственной выгоде (13). Действительно, «вклад» Агесилая в провал реформ велик. К.Ю. Белох даже полагал, что Агесилай, будучи, как он думал, инициатором реформ, использовал своего племянника как марионетку, которой он легко мог манипулировать[297]. Он видел основную причину реформ Агиса в конфликте между должниками, являвшимися крупными землевладельцами, и их кредиторами, т. е. между двумя группами внутри одного и того же сословия знатных и богатых спартиатов. Э. Маккуин объяснял особое влияние Агесилая на Агиса тем, что тот был регентом при малолетнем царе, так как Евдамид якобы умер, когда Агис был еще ребенком[298]. Однако эти гипотезы не находят подтверждения в традиции (Plut. Agis 19. 4) и не поддерживаются большинством исследователей[299].

У Плутарха Агис — вполне самостоятельная фигура. Он утверждает, что Агесилай стал на сторону Агиса только под влиянием своего сына, Гиппомедонта (Agis 6. 3). По мнению П. Кэртлиджа, не следует вслед за Филархом делать из Агесилая «злого гения», в одиночку подрывающего власть и авторитет юного царя[300]. Отнюдь не один Агесилай выступал за то, чтобы реформы не были осуществлены в полном объеме. Плутарх называет ту группу спартиатов, которые были заинтересованы только в отмене долгов. Это крупные землевладельцы наподобие самого Агесилая, которые «расплатиться с заимодавцами не могли, а терять землю не хотели» (13. 2)[301]. Таким образом, в самом большом выигрыше от реформ оказалась крупная землевладельческая олигархия, освободившаяся от долгов. Эти люди, несмотря на свою малочисленность, обладали реальной политической властью и смогли саботировать самую главную часть реформ — перераспределение земли. Для них земельный передел уже непосредственно затрагивал их интересы. По-видимому, с известным сочувствием к агитации Агесилая отнеслись и те несколько сотен небогатых спартиатов, которые также освободили свои клеры от долгов. Их вряд ли привлекала перспектива слишком резкого увеличения гражданского коллектива и необходимость в этом случае делиться своими привилегиями с бывшими маргиналами, ставшими полноправными гражданами[302].

Не доведя реформы до конца, Агис в 241 г.[303] покинул Спарту и во главе спартанского войска отправился к Истму на помощь своему союзнику Арату, чтобы принять участие в кампании против этолийцев. Возможно, Агис был поставлен во главе армии благодаря усилиям Агесилая, которому должность эфора помогла отправить племянника подальше от Спарты (Plut. Agis 14. I)[304]. Но, скорее всего, Агис сам рвался в бой. Покинуть Спарту в столь ответственный момент было крайне неосторожно со стороны Агиса, однако дня укрепления своего авторитета он очень нуждался в каком-нибудь кратком, не очень удаленном от Спарты и победоносном походе. Но Агиса, казалось, преследовали неудачи: Арат отказался от его помощи[305], и спартанскому царю пришлось вернуться домой, никак не показав себя. Ничто так не могло повредить престижу и авторитету Агиса, как провал военной кампании, какими бы причинами он ни объяснялся.

За тот небольшой срок, пока отсутствовал Алле, обстановка внутри Спарты сильно изменилась. Фактическим правителем стал Агесилай. Он, но-видимому, был оставлен в Спарте в качестве заместителя Агиса. Но вместо того, чтобы продолжить реформы, Агесилай воспользовался званием эфора для укрепления собственной власти. Действовал он по обычной схеме: «нанял вооруженных телохранителей и без них в здание совета не ходил» (Plut. Agis 16. 2). По словам Плутарха, основной целью Агесилая было личное обогащение, ради этого он «шел на любое преступление и насилие» (16. 1). Агесилай действовал как тиран и очень скоро вызвал к себе всеобщую ненависть.