Спартак. Гладиатор

— Рад это слышать. — Подойдя вплотную, Спартак потер щеку. — И не нужно звать меня господином. Мы не в треклятом легионе!

— Тогда как мне тебя называть?

— Как и все остальные. Спартаком. — И с этими словами он зашагал к тренировочной площадке, махнув им рукой, чтобы они шли за ним. — Идем! Дорог каждый час!

— Я не сделал ошибку, поручившись за тебя? — пробормотал Карбон Навиону.

— Не сделал, — торжественно произнес Навион. — Клянусь всеми богами, я не шпион. Я ненавижу Рим всем сердцем и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Спартаку. Этого достаточно?

— Да. Спасибо.

— Это я должен благодарить тебя. Ты не только спас мне жизнь, но и дал мне новую цель. — Навион ткнул его кулаком в грудь. — Давай-ка поторопимся. Спартак ждет.

И они пошли, невольно отметив про себя, что два скифа следуют за ними по пятам.

И прежде Карбон даже не подумал бы, что это будет так мало значить для него.

Шесть дней спустя

Предупрежденный шипением, Спартак взобрался на каменный дуб, перебираясь с одной ветки с черной корой на другую. На полпути к верхушке он обнаружил часового — недавно присоединившегося к ним молодого пастуха.

— Фирм? Так тебя зовут?

Осознав, что его запомнили, Фирм просиял:

— Да, господин.

Спартак перестал говорить своим людям, чтобы его не называли господином. Все равно не помогало.

— Что ты увидел?

— Римскую колонну, господин.

Спартак принялся вглядываться через просвет в кожистой темно-зеленой листве. Дерево, на котором они сидели, росло на краю большого лесистого участка примерно в четырех милях от подножия Везувия. Путь от Аппиевой дороги к местным латифундиям проходил как раз через эти заросли — идеальное место для засады. Если ее имеет смысл устраивать, подумал Спартак, рассматривая поднятое колонной облако пыли примерно в полумиле отсюда. Противник, похоже, безнадежно превосходит их численностью.

Когда накануне после полудня пришло известие о приближении врагов, Спартак созвал трех вождей галлов на совет. Всего лишь за пять дней стараниями Навиона их новые рекруты стали куда организованными. Только это еще не значит, что бо́льшую их часть не перебьют или не обратят в бегство в первую же минуту после того, как они столкнутся со стеной римских щитов. Спартак доказывал, что использовать лучше всего подготовленных рекрутов — с гладиаторами это получалось около тринадцати сотен человек — для очередной внезапной атаки. Это их наилучший шанс на победу. Все остальные варианты были чересчур рискованными — овчинка не стоила выделки. Конечно же, Крикс принялся возражать против его плана и настаивать на атаке всеми силами. К счастью, остальные согласились со Спартаком. Похоже, его идея насчет виноградных лоз и успех их нападения на лагерь Глабра все еще не забылись.

Недавно прибывшие рабы рассказали, что командир римлян разделил свое войско на три части. Если окажется, что это неправда и к ним приближаются все шесть тысяч легионеров Вариния, восставшие просто растворятся в зарослях. А ночью покинут Везувий и отправятся на восток, в горы. Спартак знал, что из безопасной гористой местности они могут много месяцев служить занозой в боку у римлян. Именно так он хотел поступить во Фракии. Его охватило возбуждение — и гордость, — он многого добился! И пускай Крикс и Каст со своими людьми отлынивали от тренировок, положение гладиаторов сейчас было куда лучше, чем к моменту прибытия Глабра. Хоть бы сообщения рабов оказались правдой! Если это так, им придется иметь дело лишь с двумя тысячами солдат под командованием легата Луция Фурия.

Восставшие явились на место задолго до рассвета. После напряженного ожидания Спартак испытал облегчение: так или иначе, но скоро все кончится. Он внимательно смотрел на первые показавшиеся в зоне видимости марширующие ряды. Это была пехота. Легионеры шли по шестеро в ряд, со скутумами на спине и с шестом с запасным снаряжением на плече. В другой руке они несли по два пилума, служившие им посохами во время марша.

— У них нет лошадей. Но почему, ради всех богов? — в очередной раз удивился Спартак и увидел растерянный взгляд Фирма. — У Глабра их тоже не было. Но это же одна из самых существенных ошибок, какие только способен допустить военачальник. Мало кто из пеших воинов выстоит против кавалерии, и уж тем более люди вроде наших, у которых вряд ли есть хоть какой-то военный опыт. Кавалеристы чрезвычайно повысили бы шансы римлян на успех, но эти сукины дети настолько заносчивы, что даже не потрудились взять их с собой.

Фирм пожал плечами:

— Господин, мы всего лишь рабы.

— Что?

— Мы всего лишь рабы. Зачем им кавалерия против нас?