Спартак. Гладиатор

От гнева на скулах Крикса заиграли желваки.

— Ну и свисти! — огрызнулся он на Спартака. — Мне-то что!

Спартак коротко кивнул.

— Все бросают по одному копью. Цельтесь пониже. — Большинство сидящих в засаде никогда еще не метали пилумы, но Спартак настоял на том, чтобы все вооружились копьями из числа тех, что были брошены в лагере Глабра в большом количестве. На таком близком расстоянии даже неумелые броски вызовут переполох и нанесут множество ран. Так же как и камни из пращей нубийцев. — По второму свистку — атакуйте.

Однако же Каст все еще был недоволен.

— А вдруг они построятся и удержат строй? Нашим людям ни за что не пробить римскую стену щитов.

— Верно, — согласился Спартак, пожав плечами. — Тогда мы отступим и скроемся в зарослях. Но отступайте, только если услышите три коротких свистка подряд. В противном случае продолжайте атаковать.

— И все-таки это выглядит полным безумием, — возразил Каст.

— Что? — ощетинился Крикс.

— Римлян намного больше. Основная масса наших людей — плохо обученные рабы. И мы собираемся напасть на несколько тысяч легионеров. Средь бела дня.

«Великий Всадник, лишь бы он не вздумал отступить прямо сейчас!»

— Звучит, по-моему, неплохо. — Спартак ухмыльнулся. Свирепо. Уверенно. — Куда лучше, чем драться на какой-то сраной арене для увеселения толпы римлян.

Каст взглянул ему в глаза — и тоже улыбнулся:

— Это да.

— Мы дадим этим гадам такой урок, какого они никогда не забудут! — К Криксу явно вернулась задиристость.

Спартак заметил неуверенность во взгляде Ганника. Крикс слишком туп, чтобы здраво оценивать ситуацию, Каста удалось убедить, но Ганник понимал, что их судьба висит на волоске. Спартаку безумно хотелось, чтобы рядом с ним сейчас стояли Гетас с Севтом и две сотни фракийцев. Но их здесь не было.

— Не забывайте — Ариадна утром сказала, что знамения благоприятны.

Ганник немного повеселел:

— Кому и знать, как не ей.

— Именно! — Спартак мысленно возблагодарил Диониса. Поскольку фракиец открыл другим, что́ Ариадна сказала о его сне, ее стали почитать еще больше. Спартак сжал плечо Ганника. — Готов повторить то, что мы сделали с Глабром?

— Да!

— Тогда по местам. И сидите тихо до свистка!

Он подождал, пока остальные скроются из вида, и в последний раз взглянул на дорогу. Пусто. Вынув сику из ножен, Спартак вернулся за миртовое дерево. Там его ждал обеспокоенный Карбон. Рядом с юношей едва не подпрыгивал от возбуждения Навион. Позади маячили Атей и Таксакис. «В этом нет необходимости, — осознал Спартак. — Если Навион — предатель, то я ничего не понимаю в людях. Как и Карбон».

— Все готовы?

— Да, — ответил Карбон. — Они идут?

— Скоро будут здесь.

Карбон расправил плечи:

— Я готов.

— Пусть Марс прикроет нас своим щитом и копьем! — воскликнул Навион с яростным воодушевлением.

— И Великий Всадник, — добавил Спартак. «Будь со мной, как был до сих пор».

Спартак двигался вдоль позиций, то и дело останавливаясь, чтобы вполголоса подбодрить кого-то или хлопнуть по плечу. Он говорил своим людям об их храбрости и о том, что об их сегодняшних деяниях будут петь даже через сто лет. Лгал, что приближающиеся легионеры — трусы, которые бросятся наутек при виде вооруженных рабов. Большинство отвечало ему смехом, но смех был нервным, и Спартак знал, что его слова забудут в тот же миг, как начнется схватка. А потом все, как обычно, будет зависеть от их решимости. От удара дружно брошенных копий. От того, насколько их атака напугает римлян и введет их в замешательство. От того, как много легионеров им удастся убить в первые мгновения. Если все это обернется в их пользу, — возможно, у них будет шанс.

Спартак крепче сжал рукоять сики. Если же план даст сбой…

Он достаточно часто оказывался на стороне победителей, чтобы знать, что происходит с врагом. Это будет беспорядочное бегство. Солдаты, чей дух сломлен, превращаются в легкую добычу. Страх туманит им разум, и они перестают соображать и теряют дисциплину. Первым делом бросают щиты. Потом — мечи. На споткнувшихся или упавших товарищей не обращают внимания или даже втаптывают их в землю. Мало кто пытается обороняться — если такие вообще находятся. Они просто бегут. А легионеры отлично умеют охотиться на такую дичь. На каждого раненого или погибшего у римлян обычно приходится по десять убитых вражеских бойцов. Если побегут рабы, это число, вероятно, будет еще больше.

Спартак заставил себя отринуть тревожные мысли. Ведь он молился об этом много лет. О возможности снова повести войско против римлян. О шансе отомстить за поражение своего народа.

Услышав быструю поступь, Спартак выпрямился. Мгновение спустя в щель в зарослях влетел Фирм:

— Они идут!

— Далеко еще?

— Не больше четверти мили, господин.

Спартак прислушался. Теперь он уловил топот тысяч подбитых гвоздями сандалий, ударяющихся о землю в унисон.

— Всадников ты видел?

— Нет, господин.

— Как по-твоему, сколько их там? — резко спросил Спартак.

Фирм оробел:

— Не знаю, господин. Больше, чем я могу сосчитать.