Спартак. Гладиатор

На лице рабыни проступил страх.

Коссиний начал терять терпение.

— Ради Юпитера, я не собираюсь тебя бить! Снимай белье и забирайся в воду.

Но вместо того чтобы послушаться его, рабыня закричала. Коссиний хоть и не сразу, но все же сообразил, что кричит она не из-за него. Он повернул голову к великолепной лужайке, раскинувшейся вокруг бассейна. И увидел невероятную картину. По траве к нему бежало десятка два мужчин — вооруженных мужчин! А из сада виллы выскакивали все новые и новые. Их вожак уже находился в каких-нибудь тридцати шагах от бассейна. Большинство непрошеных гостей были в бронзовых шлемах с гребнями и несли скутумы, но это определенно не легионеры. Никто из римских солдат не носил ни усы, ни длинные волосы. Никто из римских солдат не идет в бой с голой грудью и с подобными жуткими боевыми кличами. У Коссиния кровь застыла в жилах. Головорезы Спартака!

Не переставая пронзительно кричать, рабыня развернулась и побежала прочь, в сторону виллы.

Коссиний в панике выбрался из бассейна. Все, что он мог, — это схватить со скамьи, где он складывал одежду, свой алый плащ и пуститься наутек. Все остальное, от его лорики мускулаты[20] до гладия с рукоятью из слоновой кости, великолепный шлем с гребнем, тунику из тонкой шерсти и стеганый поддоспешник, — все пришлось оставить. И конечно же, ему некогда было надевать и зашнуровывать калиги.

Коссиний не видел, как его собственное потрясение отразилось на лицах тех десяти солдат, которых он взял сюда, чтобы они охраняли его во время купания. Их командир, опцион с маленьким подбородком, изумленно уставился на стремительно бегущего к ним совершенно голого претора. Но Коссинию было плевать.

— Строй людей! — завопил он. — Приготовьтесь сражаться в арьергарде, а я пока подниму тревогу!

Такой приказ был равносилен смертному приговору, и опцион это знал. Он на миг зажмурился, потом взял себя в руки.

— Слушаюсь! — Он свирепо уставился на десятерых легионеров — кое-кто из них уже начал понемногу пятиться. — Вы слышали претора! Стройся! Быстро!

Коссиний притормозил ровно настолько, чтобы увидеть, что легионеры подчинились приказу. Выдохнув с облегчением, он помчался к конюшне, где стоял его конь. Боги, только бы дикарям не хватило ума окружить виллу! Ему нужна лишь капля везения — и он вскочит в седло и умчится отсюда. До их лагеря буквально каких-то пятьсот шагов: Коссиний от всей души молился, чтобы Спартак не напал одновременно и на него.

Эта скачка до лагеря была самой длинной в жизни Коссиния. Лихорадочно оглядываясь через плечо, он обнаружил, что его преследуют. Десятки вооруженных людей хлынули на дорогу. Остро осознавая, что на нем нет ничего, кроме плаща, Коссиний отчаянно колотил коня пятками. Вскоре он увидел сбоку от дороги силуэты сотен легионеров, которые стояли полукругом вокруг большой прямоугольной насыпи — вала временного лагеря. Никогда еще армейская рутина не вызывала у Коссиния такой радости. Половина его отряда — тысяча солдат — стояла на страже, а остальные строили временное ограждение. Этого более чем достаточно, чтобы одолеть рабов.

— Тревога! — пронзительно закричал он. — Тревога!

Но никто его не услышал. Коссиний яростно выругался и замолчал, сберегая дыхание. Он был слишком далеко, а эти ленивые ублюдки, вероятно, сплетничают, вместо того чтобы смотреть по сторонам. И то, что они на безопасной территории, всего в нескольких милях от Помпеев, ничего не значит! Когда рабы будут уничтожены, он запорет дежурного офицера до полусмерти. Возможно, даже прикажет его пытать.

— Враги рядом! Труби тревогу! — заорал он снова.

Наконец легионеры начали оборачиваться. Коссиний видел, как на их лицах отразилось узнавание, потрясение, а потом — бурное веселье. По рядам прокатился смех. Даже центурионы с трудом удерживались от улыбок. Коссиний побагровел. Он представлял, как выглядит сейчас: голый претор верхом на коне, с развевающимся за плечами красным плащом.

— Вы что, оглохли, уроды?! — проорал он, подъехав поближе. — Тревога!

С лица ближайшего центуриона исчезла ухмылка.

— Тревога, господин?

— Да, придурок! На виллу напали, моя охрана мертва, а за мной гонятся люди Спартака! К оружию!

Хоть солдаты и не были ветеранами, центурион им был.

— Ты слышал претора! — рявкнул он трубачу. — Труби тревогу! Живо!!! Остальные — строиться! Двадцать человек в ряд, четыре ряда! Быстро! — Он снова повернулся к Коссинию. — Господин, тебе лучше одеться. Мы будем сдерживать гадов до твоего возвращения.

Кивнув центуриону, Коссиний послал коня вперед. Труба разразилась серией коротких, отрывистых звуков, и он порадовался, глядя, как все центурионы быстро строят солдат. Над его наготой уже никто не смеялся. Он оденется, а потом разберется с этими мерзавцами! Претор позволил себе слегка улыбнуться: «А на ночь я заберу себе эту рабыню. Можно будет трахнуть ее с комфортом».