Спартак. Гладиатор

Мысли о сексе покинули Спартака. Он мрачно смотрел Ариадне вслед, пока та не скрылась в полумраке. Она была права.

Спартак остался у костра. Ему не хотелось идти в палатку, не узнав, откликнулся ли Дионис. Завернувшись в пару одеял, он положил себе тушеного мяса и принялся за еду. Она закончилась слишком быстро, но продолжающий бурчать живот был сейчас наименьшей из его проблем. Крикс. Все всегда упиралось в заносчивого и вспыльчивого Крикса. Может, стоит опять подраться с ним? Но Спартак тут же отверг эту мысль. Если он одолеет Крикса, ему, возможно, придется убить противника, а это будет нецелесообразно. Никакой гарантии, что Каст останется. Бросить вызов и ему тоже? Нет, Спартак не мог драться с каждым. Должен существовать какой-то способ убедить их не уходить.

Минуло больше двух часов. Наступила ночь, взошла луна. Похолодало, и лагерь затих. Все, кроме часовых, отправились отдыхать. Благодаря имуществу, захваченному после побед над Фурием и Коссинием, у многих были кожаные палатки. Ссутулившись, Спартак подвинул ноги поближе к костру. Ночью возможны заморозки.

— Ты все еще не спишь? — Из темноты выступила Ариадна.

— Конечно. — Он внимательно всмотрелся в ее лицо, ожидая какого-нибудь намека, но оно было непроницаемо.

— Мясо еще есть?

— Да, я оставил половину.

— Тебе нужно больше еды, чем мне, — неодобрительно заметила она.

— Мне хватило, — соврал Спартак, зная, что обычно она отдает львиную долю ему. Он молча смотрел, как Ариадна выскребла остатки из котелка.

— Ты разве не хочешь спросить меня, увидела ли я что-нибудь?

— А ты увидела?

— Да.

Спартак, как всегда, подобрался.

— И что же?

Но она ответила вопросом:

— Каковы твои планы?

— У меня их нет, — откровенно признался он. — В моей игре планов лучше не строить. Ни один воин не знает, когда завершится его жизнь.

— Но ты наверняка думал об этом.

Спартак поразмыслил над ее словами.

— Я хочу создать армию, настоящую армию. Разбить римлян в открытом бою.

— Для чего? Этого будет недостаточно. Эти ублюдки никогда не сдаются.

Спартак думал об этом с тех пор, как много лет назад впервые покинул свое селение.

— Знаю. Даже когда Ганнибал уничтожил их армию под Каннами, они и тогда не впали в отчаяние. Им потребовалось около двадцати лет, но в конце концов они все же одолели его. А у Ганнибала была настоящая армия. Не то что у меня… Несколько тысяч рабов!

Ариадна никогда прежде не слышала от него таких речей.

— Не сдавайся! — воскликнула она.

— Ты неправильно меня поняла, — возразил Спартак. Его глаза яростно сверкали в свете костра. — Здесь у меня людей больше, чем воинов в нескольких фракийских племенах. А мне даже не пришлось бороться за их объединение! Пока за мной следует столько людей, я никогда не сдамся! И никогда больше не буду рабом. Но я также смотрю в глаза правде. Республика не просто так стала столь могущественной. Ее люди горды, воинственны и храбры, но прежде всего они упрямы. Большинство народов со временем признают поражение — и Фракия в их числе, — с горечью добавил он. — Но только не римляне. Они скорее умрут, чем уступят. Таков простой факт, но его никогда не поймут люди вроде Крикса. Вариний — всего лишь один из двух десятков военачальников, которых мог призвать сенат. Его войско — ничтожная часть военной силы Рима. Чем чаще мы их побеждаем, тем неизбежнее против нас пошлют еще большее количество солдат. Вот почему так важно не убегать и не предлагать Варинию сражение, словно защищающий свою территорию дикий зверь, а добиваться, чтобы каждая стычка происходила там и тогда, когда решим мы сами. Еще одна истина, которую не в состоянии понять Крикс.

— Есть и другой вариант, — тихо напомнила Ариадна.

— Какой? Покинуть Италию? — Спартак пристально взглянул на нее.

— Да. Это будет не просто. Но быстрый небольшой отряд легко избежит ищущих нас войск. Карбон говорит, что отсюда до Альп всего около трех сотен миль.

— Зима уже на носу. А горы — не то место, где стоит находиться в снегопад.

— Но Ганнибал пересек их зимой! — с вызовом сказала Ариадна.

— Да, но он шел не отсюда, а сюда, в Италию, драться с этими гадами-римлянами.

— Ты вовсе не спасаешься бегством! — запротестовала Ариадна.

— Разве? Предположим, мы вернулись во Фракию и я сверг Котиса. Следует ли мне просто забыть обо всем, что мы делали здесь?

Ариадна почувствовала, что краснеет.

— Так ты это увидела?

— Нет.

— Хорошо. А то я прямо слышу, как шепчутся люди в моем селении: «Спартак собрал армию рабов, а потом, когда они сильнее всего нуждались в нем, бросил их на произвол судьбы». — Он нахмурился. — Потому что ровно так это бы и называлось. Как по-твоему, что будет с людьми в этом лагере, если я уйду?

— Они разобьются на небольшие группы. Скорее всего, римляне перебьют их.

— Верно. Счастливчиков снова обратят в рабов. Остальные умрут от голода, или их сожрут волки. — Он посмотрел на Ариадну. — Я не могу бросить их. И не брошу.

Ариадну его ответ не удивил.

— Мне совесть тоже не позволит этого сделать. — «Лгунья. Если то, другое событие, которое я видела, произойдет — я постараюсь исчезнуть. Но я не могу сказать это ему».